СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

Внедрение полного хозрасчета в научно-технических организациях и научно-технических объединениях также дало ряд негативных результатов. Система хозрасчетных отношений вынуждала институты заниматься главным образом модернизацией традиционной техники: отдельные усовершенствования легче внедрить, сроки их создания и реализации незначительны, они быстро приносят прибыль, не требуют длительных поисковых исследований. Таким образом, реформа 1965 года, не смогла создать такой хозяйственный механизм, который был бы способен гибко реагировать на тенденции развития НТП.

Хозяйственные руководители и ученые считают, что от реформы стали отказываться в конце 1960-х гг. «Реформу, — по мнению Н. И. Рыжкова, — начали откровенно и резко скручивать в конце 60-х. Опять-таки внизу, на производстве, это чувствовалось особенно отчетливо и больно: только вздохнули, как кислород вновь перекрывают… Те, кто снизу усмотрел в экономических преобразованиях угрозу политической стабильности, только повода дожидались, чтобы эту реформу придушить. И повод подоспел. Весна 68-го, пражская весна, не на шутку перепугала столпов и охранителей догматической идеологии»[690]. Свертывание реформы он также связывает с курсом на консервацию политической, экономической и социальной жизни общества. «Демократизация экономики вытягивала за собой демократизацию общества. А этого ни Брежнев, ни Суслов, ни иже с ними допустить не могли»[691].

Не последнее значение чехословацких событий в прекращении нового экономического курса отмечает также историк Р. Г. Пихоя. «То, что произошло вокруг событий в Чехословакии, — пишет он, — стало поворотом во всех сторонах развития Советского Союза — от расстановки сил в Политбюро ЦК КПСС и изменения внешней политики страны до развития экономики, культуры, общественного движения»[692].

Несомненно, что вышеназванные причины влияли на негативное отношение к реформе. Вместе с тем, было бы неправильным все сводить к ним. Проблема заключалась также, и это было значительно важнее, в противоречиях, изначально заложенных в самой реформе.

Вопросы развития экономики являлись предметом критического анализа на декабрьском 1969 года пленуме ЦК КПСС. Среди серьезных проблем в экономике Брежнев выделил «наметившуюся тенденцию к замедлению темпов экономического роста»[693]. Он так же подверг критике некоторые министерства и ведомства за невыполнение производственных заданий. «В 1968 году, например, план ввода новых мощностей по выплавке стали был выполнен всего на 20 %, по производству готового проката — на 15 %, химических волокон — на 55, по добыче угля — на 61 процент. Не намного лучше обстоят дела и в этом году»[694].

Брежнев затронул также проблему внедрения новой техники в производство. Многие предприятия «не выполняют план по такому важнейшему показателю, как освоение новой техники»[695]. В частности, «предприятия Министерства лесной промышленности план внедрения новой техники выполнили в 1966–1969 гг. на 22–54 процента, Министерство бумажной промышленности — на 58, Миннефтехимпром — на 52–79 процентов»[696].

Генсек подверг критике не только руководителей предприятий, но и министерств и ведомств. «Если предприятие не выполняет отдельные плановые задания, можно еще думать, что для этого имеются объективные причины. Но если не возрастает реализация продукции, если растут хозяйственные потери, если падает эффективность, если оборудование годами лежит и не монтируется, ржавеет под дождем и снегом, то никакими ссылками на объективные обстоятельства это не оправдаешь»[697]. Брежнев привел такие данные: «В целом по стране стоимость неустановленного оборудования на складах строек оценивается в 5,5 млрд, рублей, в том числе импортного оборудования — 1,5 млрд, рублей»[698].

«Серьезной проблемой давно стала бесхозяйственность. Суммарная стоимость потерь, непроизводительных расходов и убытков составляет примерно 5 млрд, рублей. Ежегодно, — говорил Брежнев, — потери цемента составляют 10 млн. тонн, сжигается и выпускается в атмосферу 11 млрд, кубометров газа, при транспортировке и хранении теряется 15 млн. тонн угля, а при сплаве — полтора миллиона кубометров леса»[699].

«Речь, с которой Брежнев выступил на Декабрьском пленуме 1969 г., — как пишет немецкий историк Сюзанна Шаттенберг, — считается первым серьезным сведением счетов с Косыгиным и очень серьезной критикой в его адрес»[700]. Слова Брежнева ошеломили своей остротой как ЦК, так и Политбюро[701]. Доклад Брежнева на этом пленуме был столь острокритичен, что он даже не был рекомендован для опубликования.

Какими бы мотивами не руководствовался Генсек, выступая со столь критическим докладом на пленуме, тем не менее, факты, приведенные в нем, были объективными.