Ссыльный край

Она ехала в гости к своему другу Максиму, с которым вместе училась в городе, в институте. Учились они в одной группе, на лесоинженерном факультете Сибирского технологического института и закончили уже летом первый курс. Подружились не сразу, а уже в конце курса, и то сходились как-то нерешительно, будто всё присматривались друг к другу. Она была ещё совсем молодой девчонкой, ей шёл только девятнадцатый год, среднего роста, энергичная, общительная, живая и эмоциональная, с ладной стройной фигурой и большими карими глазами, она легко вошла в студенческий коллектив и беззаботно жила с однокурсницами в комнате институтского общежития. Учёба давалась ей довольно легко, особенно точные науки, поэтому она запросто могла себе позволить вместе с девчонками проспать утреннюю лекцию, или сбежать с последней и сходить на демонстрацию какого-нибудь модного широкоформатного фильма в «Луч». Она приехала сюда учиться со своим старшим братом Василием, вместе им здесь жить было легче. Родителям было гораздо спокойнее отпускать учиться её, семнадцатилетнюю девчонку, только что закончившую школу, вместе со старшим братом, уже вернувшемуся из армии, в такой далёкий и незнакомый Красноярск. Семья у них была большая, девять детей росло, бывало, что и очень тяжело жили, но выросли все, старшие сёстры уже замужем, а она, Марина, самая младшая в семье, тоже вот уже живёт в городе и усердно грызёт гранит науки. Старшим сёстрам выучиться не пришлось, они сразу же после школы пошли работать, время тяжёлое было, не до учёбы, а их родители отправили учиться в Красноярск, пусть хоть младшие получат высшее образование. Отец всю свою жизнь работал лесником и даже когда вернулся с войны с ранением, не ушёл из леса, наверное, на такой работе было легче поднять их большое семейство, из леса всё-таки можно было иногда привезти и рыбы, и мяса, и ягод там насобирать, да и время бывало свободным, особенно зимой, для побочного приработка. Может, по стопам отца дети и пошли учиться на лесоинженерный факультет, связывая всю свою будущую трудовую деятельность с лесом.

Когда поступали в институт, Марина как могла, помогала старшему брату, всё-таки она только что окончила школу, а он многое успел забыть за армейские годы, память была у неё отменная, как-то без особого напряжения всё запоминалось само собой. Весьма интересно было смотреть на тех парней, которые поступали после армии, они почемуто все были в военной форме, наверно надеялись на какие-то снисхождения от преподавателей, а военная форма, она всегда парням идёт, выглядят они в ней по-особому торжественно и красиво. Тогда-то она и увидела в первый раз Максима, он тоже только что вернулся из армии. Эти парни отличались от её сверстников не только формой, прошедшие через тяжёлые испытания армейской жизни, они выглядели гораздо серьёзней и уверенней в жизни. Бывало, на вступительном экзамене вчерашний школьник брал в руки экзаменационный билет и, видя, что вопроса не знает, просто клал его обратно на стол и уходил с экзамена, всё, для него поступление в институт закончено, других шансов, во всяком случае в этом году, уже не будет. А из тех парней, что в армейской форме, ни один не ушёл с экзамена, даже не зная ответов на вопросы из билета, они потихоньку начинали что-то расспрашивать, то у соседей по столу, таких же абитуриентов, то у преподавателей, что вот мол, кое-что тут не понятно по такому-то вопросу. И, как правило, они на этом экзамене получали положительную оценку и потом даже проходили по конкурсу.

Марина стояла на корме теплохода, здесь было теплее, ветер шевелил её русые локоны волос на шее, а она смотрела на страшные буруны воды, которые появлялись один за другим из-под крутящихся винтов, какая же всё-таки мощь у судовых двигателей! Облокотившись на перила палубы, она чувствовала вибрацию, которая шла по всему теплоходу и плавное его качение на волнах, ей было даже несколько страшновато плыть по такой огромной реке. На корме было теплее, чем на носу и на бортах, поэтому и пассажиров стояло больше. Рядом находилась молодая пара, одеты они были не в пример Марине, в тёплые куртки и чувствовали себя при этом вполне комфортно. Девушка держала в одной руке большой кусок хлеба, а другой отрывала от него маленькие кусочки и кидала их в воду. Хлеб выкидывался за борт для чаек, те, следуя за кормой, громко кричали, прямо на лету вылавливали кусочки из воды, накидывались друг на друга, отбирали хлеб, спешно проглатывали его и снова летели за кормой, ожидая подачки. Парень незлобно ворчал на свою спутницу.

– И чего их кормить, ты их только зря приучаешь к дармовщине, они уже сами не хотят себе пищу искать, а день и ночь летят и летят за кормой, даже когда их никто и не кормит, они всё равно летят за нами.

– Ну и пусть себе летят, им что делать-то, видать жизнь у них такая, перелётная.

– Так ведь они нас теперь до самой Игарки сопровождать будут.