Ссыльный край

– Из парней многие, почти все, у нас в классето в основном девчонки были, четырнадцать человек, а парней всего семь и старостой девочка была и заводилами во всех школьных мероприятиях девчонки были. А вот высшее образование они почему-то получать не захотели, только двое из них и закончили вуз. Зато дружить они раньше начали, в десятом классе вовсю уже с эльтоновскими парнями гуляли. – И на вопросительный взгляд Любы пояснил.

– Это теплоход у нас есть такой буксирный – «Эльтон», место стоянки у него здесь, в Ворогово, то плоты помогает сопровождать на этом участке, то караваны с баржами, иногда и сутками стоит, уткнувшись в берег, вот парни и гуляют с местными девчонками.

Люба лукаво улыбнулась.

– Ну, а вы куда смотрели, ухажёры?

– Да не смотрели мы на девчонок ещё тогда, вон с Петей с ружьями уток да рябчиков по кустам гоняли.

Заступаясь за нас, в разговор вмешалась мама.

– Люба, девчонки ведь взрослеют раньше, чем мальчишки, поэтому и гулять они начинают раньше, да ещё с более взрослыми парнями.

Мы с Вовкой и в самом деле лазили вместе по кустам с ружьями с восьмого класса и с нетерпением ждали открытия весенней и осенней охоты. Он рос высоким худым парнем, с длинными ногами, по характеру был весьма скромным и даже стеснительным, может, поэтому и в классе был тих и незаметен. Не слишком он изменился и за прошедшие десять лет, у него стал больше выделяться лоб, появились на висках залысины, да стал более разговорчив и общителен. Отец у него долгое время работал начальником Вороговского лесопункта, был в посёлке весьма уважаемым человеком, может по его стопам и пошёл учиться Володя в Сибирский технологический институт – кузницу кадров послевоенного времени для всей Сибири.

Туман медленно отступал, он уже не стоял сплошной стеной и не давил на нас всей своей неощущаемой массой, он стал рассеиваться и давать просветы. И вот, выбрав окно, когда вдали чёрным пятном появилась другая сторона Енисея, мы оттолкнули тяжёлую лодку и на стареньком отцовском стационарном моторе поехали за реку. Ближе к противоположному берегу туман нас всё-таки прихватил, навалился всей своей стеной на нас и на лодку. Берег был рядом, но мы всё равно промахнулись и очутились гораздо ниже по течению, чем нам надо было быть. Зато вдоль берега подниматься уже не столь проблематично, берег в тумане просвечивал тёмными пятнами, да и закручивающиеся на воде воронки от подводных препятствий указывали направление течения. Мы подъехали к месту, здесь за косой, у каменного берега, у меня стояли две сети, привязанные за пучок травы и растянутые друг за другом от берега в реку. Я сел за вёсла, а Володя с азартом заядлого рыбака принялся обеими руками перебирать сети. Попались нам одна щука, один язь, и в самом конце последней сети, там, где было поглубже, запуталась рыбка покрупнее. Люба, увидев такой улов, всплеснула руками.

– Петя, да это же настоящий осётр, да какой он колючий!

– Какой же это осётр, до настоящего осетра ему ещё расти и расти, карапай это, здесь небольших осетров местные жители карапаями называют, он всего-то около семи килограмм будет.

– А они часто здесь ловятся?

– В сети очень редко, на самоловы конечно ловят, а так вот в сеть, это скорее исключение, чем правило. Он очевидно попался ради гостей, для вас, то есть.

– Петя, а ты постоянно здесь сети ставишь?

– Видишь ли Люба, хоть я один приезжаю, хоть с семьёй, всё равно ведь кушать что-то надо. Мама уже не работает, корову тоже не держит, вот рыбой и питаемся здесь, иногда даже что-то и домой увожу.

Лениво шумел впадающий в реку ручей. На угоре, вдоль ручья стоял смешанный лес, среди которого редкими кучками – по две-три штуки – стояли молодые кедры. Шишка на них была, её хорошо было видно снизу. Сплошного кедрача не было, иначе бы давно уже здесь хозяйничали шишкари, но и на тех кедрах, что стояли среди осин, елей и пихт, шишку можно было заготовлять. Стояли последние дни августа, шишка с кедров сама ещё не опадала, осыпаться она всей массой начнёт дней через десяток от ветров и дождей, сейчас же она висела с созревшими и налитыми, такими вкусными и полезными орехами, но держалась на ветках уже не крепко, и её сбивают с них, ударяя чем-нибудь тяжёлым по комлевой части ствола. День выдался тёплым и солнечным, туман весь куда-то испарился, сквозь ветви деревьев к нам стали пробиваться солнечные лучи, тут же изо мха появился кровососущий гнус и начал настойчиво мелькать перед глазами.

– Люба, ты как переносишь всю эту мошкару, а то я мазь взял с собой, могу дать намазаться.

– Не надо, я ведь к ним привычная, тоже деревенская, в Галанино выросла. А мазь, она мешать будет, смотрю, вон на кустиках немного черники есть, да и грибы будут, лучше их брать чистыми руками.

Я выбрал тоненькую кедрушку, на ветвях которой висело с десяток крупных шишек и с силой ударил ногой по стволу, сверху слетело две шишки.

– Ага, значит колотить надо, пойдёт шишка.

Володя моментально ответил.

– Петя, зачем же ногой, сейчас я палку какуюнибудь подберу.

– Да палкой ты ничего не сделаешь, нужно барец делать.