Стаи хищников в сфере экономики

Аналогичный случай произошел в конце 1990-х годов. За хищение государственного имущества и взятки в крупных размерах министра юстиции Российской Федерации приговорили к девяти годам. Трудно в это поверить, но условно.

Такого кощунства в судебной практике Советского Союза никогда не было. Следователь Генеральной прокуратуры, который вел его дело, и работники СИЗО говорили, что таких кляузных «постояльцев» в следственном изоляторе «Матросская тишина» на их практике было всего два. Один — представитель ГКЧП, второй — бывший министр юстиции. Он постоянно строчил жалобные письма и рассылал их всем руководителям высших государственных органов власти с просьбой об освобождении как невинно пострадавшего. Жаловался на работников СИЗО. Может, за кляузный характер и смягчили приговор, испугавшись, что на зоне всю администрацию достанет.

Подобных примеров, к сожалению, масса. Чего только стоят заворовавшиеся федеральные чиновники, губернаторы, мэры, депутаты, сенаторы, которые выводили и продолжают выводить миллионы долларов государственных и общественных средств в зарубежные страны. Несмотря на возбужденные уголовные дела, им позволяли выезжать за границу и только потом объявляли в розыск. В этом и заключается «равенство» перед законом и судом, гарантированное статьей 19 Конституции России, основанное на принципе — чем больше украдешь, тем меньше дадут.

В связи с тем, что законодательными актами запрещается неуполномоченным государственным структурам и должностным лицам вмешиваться в уголовный процесс, преступники стали использовать для воздействия на ход следствия возможности руководителей правоохранительных органов. В этих целях зачастую используются работники прокуратуры и судов. Однако на данную категорию лиц по различным причинам редко заводятся дела оперативного учета и возбуждаются уголовные дела. Например, в 1992 году в отношении работников прокуратуры было возбуждено всего одно уголовное дело. На судей чуть больше — двадцать три.

Такое положение объясняется недостаточной осведомленностью оперативных служб того периода о фактах коррупции в судебных органах и прокуратуре. Впоследствии работа в этом направлении улучшилась. Только за первое полугодие 1993 года на работников прокуратуры, имевших связи с организованными преступными формированиями, было заведено более пятидесяти дел оперативного учета, на работников суда — около сорока.

Со временем органы внутренних дел и, в частности, ГУОП МВД, преодолевая порой открытое противоборство со стороны вооруженных бандформирований, появившихся практически во всех городах России, смогли создать эффективную систему противодействия организованной преступности.

В художественных фильмах зачастую на эту тему демонстрируются захватывающие сюжеты по физическому уничтожению спецслужбами МВД, ФСБ опасных преступников. По мнению создателей фильмов, чем больше в них крови, тем интереснее сюжет. Либо тайная организация, состоящая из бывших сотрудников спецслужб, участников боевых действий в горячих точках, типа «Белой стрелы», расправляется с преступными авторитетами. Но на самом деле это выдумки киношников и не более того.

Структура наподобие «Белой стрелы» имела место в Твери, в бытность начальника УОП по Тверской области Гройсмана. На территории области такого разгула преступности, как в подавляющем большинстве регионов России, не было. Организованные группировки находились под жестким контролем органов внутренних дел. В большинстве своем коммерческие предприятия ими не контролировались. В области бандформирования свои порядки не устанавливали, попросту опасались спецслужбу МВД. Оперативники с участием бойцов СОБРа и сотрудников ДПС периодически проводили мероприятия по срыву разборок между криминальными структурами, а также воровских сходок не только местных авторитетов, но и московского региона, облюбовавших поселок Конаково, живописное место, расположенное под Тверью.

По трассе, по которой следовали к месту встречи члены группировок, сотрудники скрытно задерживали отдельные автомобили. Зачастую к месту сбора приезжали далеко не все участники запланированной встречи, и она попросту срывалась.

Со временем доминирующее положение УОП в сфере противодействия организованной преступности стало приобретать незаконные формы, ненамного отличавшиеся от методов, используемых в криминальной среде. В экономическом секторе сотрудники управления попросту их заменили. Изымали иностранные автомобили, завезенные в город контрабандным путем. Затем за 3–5 тысяч долларов, в зависимости от марки, возвращали владельцам. Осуществлялось крышевание коммерческих структур. За взятки освобождались от уголовной ответственности лица, совершившие правонарушения в сфере экономики, а иногда и общеуголовные преступления.