Стаи хищников в сфере экономики

Хотя сам, находясь почти три года в докторантуре, так и не написал диссертацию. Защита по причине допущенной ошибки сотрудников аппарата ученого секретаря была запланирована на конец декабря. То есть за две недели до начала нового, 1994 года. Не самое лучше время для защиты, поскольку сложность могла возникнуть с обеспечением кворума членов ученого совета. Однако Нещадимов согласился на эту дату потому, что следующее заседание планировалось провести только в феврале. В это время он работал в Главном управлении по организованной преступности МВД, и было сложно строить какие-либо планы, тем более на следующий год.

К началу защиты в зале заседаний находился председатель ученого совета — начальник Академии МВД, шесть членов совета, в том числе Мишин, и один официальный оппонент. Гурова не было. Председательствующий обратился к ученому секретарю:

— Ждем еще пять минут, может, кто-нибудь подойдет, и будем начинать. Кворум есть?

— Пока нет, товарищ генерал.

Тут докторант не на шутку начал беспокоиться, поскольку второго оппонента не было. Через несколько минут в зал в форме ФСБ зашел генерал-лейтенант Гуров. Присутствующие приветствовали его одобрительными возгласами. Начальник академии спросил у ученого секретаря:

— Кворум есть?

— Не хватает двух человек.

— Сколько членов совета планировалось быть на заседании?

— Семнадцать. Несколько человек сейчас находятся на заседаниях других советов, должны через несколько минут подойти.

В это время в зал вошел заслуженный юрист, профессор Миньковский.

— Будем начинать, — обратился он к ученому секретарю. — Генриха Михайловича можно посчитать за двоих. Зачитывайте не спеша анкету соискателя, где родился, где крестился, сведения о жене, теще, а остальные подойдут. Сегодня наш докторант богат на генералов и заслуженных юристов.

Приглашенных было мало, поскольку тема диссертации имела гриф секретности. Атаманцев, зайдя в зал, сел за стол, за которым сидят только члены ученого совета, но вопросы задавать не пытался. По статусу было не положено. Через десять-пятнадцать минут подошли другие члены совета. «Значит, заседание не перенесут», — с облегчением подумал Нещадимов. Во время защиты атмосфера была благожелательной — не то что на предзащите. Все проходило спокойно.

После выступлений официальных оппонентов неожиданно попросил слово Мишин, неофициальный оппонент, несмотря на имевшуюся договоренность принимать участие в дискуссии только в том случае, если потребуется его поддержка. Но ничего подобного не требовалось, поэтому для Нещадимова его инициатива была полной неожиданностью. Как раз в это время он готовился к ответам на возможные вопросы членов ученого совета с учетом профиля представляемых ими кафедр и Мишина почти не слушал. Знал, что Николай Трофимович не будет выступать с критическими замечаниями, требующими аргументированного изложения своей точки зрения. После окончания выступления он вдруг услышал председательствующего:

— Для ответной речи слово предоставляется соискателю.

Лихорадочно вспоминая на ходу, какие вопросы накануне они обсуждали с неофициальным оппонентом, Нещадимов наугад начал на них отвечать. Чтобы не попасть впросак, не высказывал свою точку зрения на предполагаемые замечания, а только соглашался с ними и заверял, что в дальнейшем по ряду проблемных направлений исследования будут продолжены. Тактику выбрал верную, поскольку дополнительных вопросов задано не было. Воистину, что нет худа без добра. Но главное, ветеран хотел искренне оказать поддержку, а чуть не оказал медвежью услугу.

В результате тайного голосования членов ученого совета черных шаров не было. По сложившейся традиции, после защиты обязательно должен состояться банкет. Материальное положение сотрудников органов внутренних дел того времени не позволяло устраивать его в ресторане, поэтому решили собраться у Нещадимова дома. К дате защиты диссертации готовились заранее, и все члены семьи с нетерпением ожидали ее результатов. Когда он набрал домашний номер телефона, зуммер тут же прервался, и в трубке услышал голос жены:

— Ну как?

— Защитился без черных шаров, — послышался возглас радости, как тогда в институте, в минуты первого знакомства.

Защиту отмечали в кругу родственников, друзей, коллег по работе в академии и нескольких членов ученого совета. В их числе, конечно, были Вербицкий и Валентин Сучков, с которыми работал еще в УБХСС на Петровке, 38.

В феврале Нещадимов позвонил старшему специалисту аппарата ученого секретаря Академии МВД.

— Надежда Сергеевна, добрый день. Нещадимов. Скажи, пожалуйста, когда примерно может быть готов диплом? Страсть как хочется на него посмотреть.

— Докторские дипломы обычно выдают не раньше чем через пять-шесть месяцев после защиты. Позвони в конце мая, может, к тому времени что-нибудь будет известно.

— Спасибо. До свидания.