Стаи. Книга 2. Новая Волна

Бессчётные столетия сильные мира сего гноили нас, простых людей, в нищете, прикрываясь при этом именем Бога и Верой, гнали нас на штыки и пулемёты, с брезгливым безразличием относясь даже к нашим останкам, миллионы которых так и остались на полях сражений, даже не приданные земле. Они творили жуткие злодеяния, наивно считая себя всесильными и неуязвимыми. Они долго пребывали в уверенности, что мы будем молчать бесконечно. Они ошиблись.

Уже скоро, 12 апреля, будет памятная дата, дата, когда простые люди, такие же, как и Вы, не убоявшись ни смерти, ни боли, встали с оружием в руках на защиту права Человечества на лучшую долю. Эволэки и их наставники, мужчины и женщины, девушки и юноши, простые и скромные труженики, отдающие жизни за новые миры для нашей большой семьи – вот они, победители!

Эта победа стала возможна только потому, что нашлись ещё тысячи и тысячи людей, которым не всё равно, которые не прячут головы в песок. Эти люди вскрыли гнусные замыслы кровавых дельцов, которые долгие десятилетия убивали наших соратников, готовя почву для крушения Института Биологических Систем Новой России, убивали только за тем, чтобы к нажитым на чужом горе, и чужой крови несметным богатствам добавить новые блага. Но их остановили.

Их остановили люди, которым не всё равно, что будет завтра, не всё равно, что станет с нашими детьми и внуками. И Вам не всё равно. Не всё равно, уже просто потому, что Вы держите это листок в руках. Вам не всё равно, уже потому, что Вы читаете эти строки.

Приходите в назначенный час на наш марш протеста, поддержите решимость людей, что отдавали свои жизни за будущее всего Человечества. Мы не просим крушить и ломать, устраивать страшные «суды Линча», наоборот, если Вас переполняет жажда мести, пожалуйста, останьтесь дома. Не оскорбляйте светлые идеалы, на алтарь которых и без того пролито много человеческой крови.

Приходите! Встаньте в наши ряды! И пусть судьи и прокуроры не могут осудить преступников – мы осудим их сами! Спасибо Вам за поддержку, спасибо за храбрость и смелость…»

* * *

Отель в самом сердце Москвы превратился в настоящий штаб. Организованный по военному образцу, он стал мозговым центром будущей схватки. Беготня людей, упорядоченная, подчинённая единому замыслу, телефонные переговоры с издательствами, курьерскими службами, общественными организациями, не смолкали до глубокой ночи.

Парочка кицунэ руководила всем этим организмом, разделив его на блоки, каждый из которых отвечал за конкретную задачу: переговоры с властями города, что бы те дали разрешение на митинг, планирование маршрута движения огромной (хотелось на это надеется) массы людей, распространение печатных изданий, призывы к гражданам вброшенные в глобальную Сеть, и многое другое.

Куко и Шакко этот сокрушительный удар, удар вполне способный подорвать финансовую мощь семьи Сухомлиновых, спланировали ещё дома. На весь организм империи жадного дельца оказывалось всестороннее воздействие.

Служащих и рабочих, волей судьбы оказавшихся на предприятиях, вкалывающих под пятой кровавого миллиардера, призывали к актам гражданского мужества – увольнениям. Обывателя призывали не покупать товары этих фирм, не пользоваться услугами банков, чьим фактическим владельцем и являлся негодяй, чтобы не подпитывать бесчисленными тоненькими ручейками денег сил колосса, построенного на людской крови.

Во все концы света летели тысячи писем в большие концерны и малые предприятия, с призывом не заключать контракты с дискредитировавшим себя бизнесменом.

Эволэки и их наставники ввязались в опасную игру – обвинение, тем более в тяжких преступлениях, не подкреплённое решением Суда, вступало в противоречие с Законом. К счастью, и во властных структурах, и среди бизнесменов, политиков, служителей фемиды, оказалось немало людей, которые если и не поддерживали в открытую бунтарей, то хотя бы отошли к «тихой оппозиции». Это уже помогало: агитаторов, раздающих листовки прямо на улицах города, не арестовывали, а в рабочие кабинеты хакеров не вламывались полицейские. Никто не глушил серверы, распространяющие по Сети призывы к акции гражданского неповиновения, не затыкали рты дикторам на телевидении и журналистам. И дело пошло.