Стаи. Книга 2. Новая Волна

– Мы чуть не сорвались в пропасть зазнайства и самолюбования – вот, что случилось. Мы сражались за Закон и порядок в своём доме, но вдруг почему-то решили, что можем творить кровавый хаос в чужом!

Ворожейкина пустила в ход весь свой авторитет, ведь она не только куратор, но и эволэк, причём из первой десятки своего поколения, а бывших эволэков не бывает:

– Когда настал тот роковой миг, когда мы вдруг решили, что нам всё дозволено? Когда это вдруг в наши головы пришла мысль, будто нам всё и всегда будет сходить с рук? Мы итак продемонстрировали во время Кризиса способности, которые могут взбудоражить простых людей. Не решат ли они, что мы стали угрозой для человечества?

– А мы начали что творить? – Не зло, но с укором, спросил Лис, обведя своих коллег взглядом, – Диолея! Ты же Лидер своего Клана! И какой ты пример подаёшь другим? Ну, попытался за тобой приударить бывший наёмник, и что? Обязательно его надо было забить до полусмерти?

Глава сухопутчиков, казалось, сейчас зашипит, как перегретая сковорода, так её пробрал стыд, а Куко не унимался:

– Лерика! Миана! – Девчонки от его голоса съёжились, и, оказалось, не зря, – Что вы за ролевую игру устроили? Не могли отдать грабителям крашенные бумажки, а потом по нормальному обратиться в полицию? Если уж всё и в самом деле было опасно, то можно было поступить иначе: перехватить управление телами, каждому по удару по тому месту, которым подобные идиоты думают, а самим тут же умчаться. А вы вместо этого устроили образцово-показательный бой! Отличная мысль!

Слово «отличная» рыжий плут протянул по слогам, вложив всё негодование и укор, на которые только его хватило, и обратился к своей возлюбленной:

– Ну, а ты, любовь моя, чуть не спустила свою силищу против соратницы. И за что?! За пару каких-то фотографий?! У жен для мужей, вообще-то, на такие случаи есть классный инструмент грубого физического воздействия – старая, добрая чугунная сковорода.

Подождав, пока умолкнет смех, Лассава спросила:

– Так вы это всё специально подстроили?

– Именно, – довольный успешной реализацией столь масштабного замысла кицунэ засиял от удовольствия, сбросив чудовищное напряжение прошедшей ночи, – Фото были подсунуты в нужный момент и в нужном месте, грабители никакими грабителями не были, а отрывать головы я вообще никому не собирался с самого начала.

– Значит, – предположила Шакко, – перед тем, как вручить Императрице наши доклады, ты незаметно для меня подменил в них страницы, убрав планы кровавой расправы над врагом, и вложил собственный план – натыкать нас носом в нашу же спесь?

– Да, именно так, – Лис наконец рискнул приблизиться к своей уже изрядно поостывшей возлюбленной, – Не сердись, прошу! Прости мне этот маскарад с краской и бутафорскими головами, прости ложь. Так было нужно. Я вас провоцировал, по пустякам, а вы клевали на эту приманку, на все эти мелкие глупости. А если бы кто-то за вас взялся всерьёз? Если бы его целью было ополчит против нас, эволэков, сотни миллионов людей, что тогда?

Лисичка обняла его шею, прижавшись всем телом, носом уткнулась в плечо:

– Стыдно-то как, вела себя, как дура…

Эволэки невесело улыбались друг другу, сознавая правоту своего военного лидера, а Диолея неожиданно сказала:

– Моё поведение не соответствует статусу лидера Клана. Я прошу прощения у своих соратниц за безобразные поступки. Если совет решит, что я не могу более занимать должность старосты, я приму это решение.

Следующий шаг сделали две закадычные подруги, Миана и Лерика, так же извиняясь перед друзьями за допущенную оплошность, клятвенно обещая не допускать впредь подобного безобразия. Тут же ещё несколько соратниц, высказались в аналогичном ключе. И как только пошла эта волна неподдельного раскаяния, Ворожейкина вздохнула с облегчением, опустившись на скамью, и закрыла лицо руками:

– Фууух! Пронесло…

* * *

Очередной день в жизни Вадима Сорокина ничем не отличался от сотен уже оставленных за спиной. Ранний подъём, борьба между желанием ещё поваляться в постели и необходимостью сделать хотя бы элементарную зарядку, завершилась сокрушительным поражением благих намерений. Ванна, кухня, где его ждал холостяцкий завтрак из быстрорастворимого кофе и уже засохшей булки. Лифт, ящик для почты, в который традиционно натолкали рекламных буклетов, тут же полетевших в стоящую на полу корзину, и на работу. Давка в метро, долгий, почти час, путь до нужной станции, бесконечный подъём на эскалаторе.

И вот, типография, точнее офис, порядком надоевший своей нервной работой: нет двух одинаковых заказов, у каждого клиента в голове какие-то свои планы, вечно не совпадающие с возможностями небольшого коллектива, то мающегося бездельем, то работающим в авральном режиме. Все эти писаки, рекламщики, и прочий люд, как по уговору, то пропадают на недели, то вдруг заваливаются целой ватагой!