Стая

– Прилипало должен уйти сам, – продолжала мать Эа, – по своей воле. Или сдохнуть, но своей смертью.

– Вот же зануда, – прохрипела рыба; после звукового удара в голосе ее уже не слышалось прежнего пренебрежения. – Я тебя предупреждаю, если ты еще раз попробуешь меня ударить, я твоей дочке глаза выцарапаю. Ты уж мне поверь…

– Пожалуйста, не бей ее больше. – Эа так испугалась ярости матери, что готова была просить даже за прилипало. И мать сразу успокоилась, ощутив испуг дочери.

– Хорошая работа, Эа. Теперь ты главная, не слушай, что они болтают обо мне. Какая же вечеринка без плохих парней? Хоть один-то должен быть, тогда команда будет полной. Я на самом деле тебе благодарен за то, что ты избавила меня от этих благочестивых старых мант – ну их всех с ихними молитвами и постами! Веришь ли, я понять не мог, от чего мне хуже – от скуки или от голода. И никакого общения, прикинь? Просто машут плавниками без толку. Я даже не уверен, что они знают, куда идут.

– Ты был с мантами?! – искренне удивилась Эа.

– Ну а как бы мы еще познакомились? – Прилипало защелкал, подражая речи Лонги, а потом начал напевать какую-то глупую песенку, чем вызвал у Эа новый приступ ярости.

Ремора мгновенно уловила перемену ее настроения.

– Давай не будем ссориться, – примирительно сказала она. – Иди, пожалуйста, поешь чего-нибудь, чтобы ты покакала, а я поел. Ты уж извини, что я так выражаюсь. Знаю, вы тут все добренькие, чистенькие и немножко слишком брезгливые. А то давай пойдем в детскую зону. У телят какашки не такие вкусные, но я проголодался.

Эа вспомнила величественный хоровод мант. Они чистые и святые, но они несли на себе прилипало. Если бы она не была такой смелой и глупой…

Мать тут же сказала в утешение:

– Тише, тише, девочка. Скаты зовут только сильных. У тебя просто не было выбора. А прилипалы… да, они есть даже у мант.

– Давай, давай, – тут же подначил прилипало, – рассказывай свои сказки! А то давай позовем акулу, а? Вот было бы весело! Ой, что это было? Что ты сделала?

Эа ничего не делала, зато безошибочно ощутила, как мать перешла на внутриутробный диапазон, который использовала, когда Эа еще только собиралась родиться, но уже полностью сознавала окружающее. Она услышала маму на глубинном уровне.

– Скаты звали тебя, – беззвучно сказала мать Эа, – потому что хотели тебе что-то сказать. Что это было?

– Нет! Я пошла к ним по глупости! – Эа шарахнулась от матери. Прилипало что-то взволнованно кудахтал у нее за ухом.

Эа подплыла к стене мурен и увидела, что они покачивались, наполовину высунувшись из своих нор, словно дожидались именно ее. От трех десятков змеиных тел расходились горизонтальные волны, а их горящие глазки неотрывно следили за ней, пока она подплывала. Со своим паразитом Эа чувствовала себя уродливее самой худшей из них. Она не знала, будут ли мурены есть прилипало, но предложить стоило. Она рискнет, даже если дело кончится глубокой раной. Но мурены только глазели.

– О! Гормональный всплеск! – заорал прилипало прямо ей в ухо. – Замечательно! Кортизол, адреналин, вау! Ты у меня прелесть, особенно когда расстроена. – Рыба шлепнула ее хвостом. – А-а, муреночки! Вы меня не ешьте, – в притворном ужасе заверещала она. А потом добавила совсем другим, зловещим голосом: – Мурены меня не тронут, я с ними по-акульи поговорю. Я умею. А кто захочет иметь дело с акулой? Да, я в курсе твоих планов. Ты уж извини, но тут облом. Твои уродливые друзья не станут меня есть. Я непопулярен, и в этом есть свои преимущества. Ты не забыла про кормежку? Надеюсь, ты отправишься сегодня на охоту? Ну, ты же не будешь дуться на меня вечно? Давай же, накакай мне обед.

– Ты отвратителен, – с чувством сказала Эа, разочарованная тем, что ее план провалился. – Не стану охотиться, пока ты от меня не отлипнешь.

В ответ прилипало больно впился в ее морду.

– Ты, тварь китообразная, – холодно сказал он. – Ты кем себя возомнила? У тебя полно дурных привычек, и не думай, что про них никто не узнает. Все вы одинаковые. Хватит болтать глупости. Конечно, ты пойдешь на охоту. Тебе надо поесть. А я, так и быть, подожду. – Ремора затряслась от смеха. – Кстати. А что тебе сказали манты? У меня голова от них закружилась, и я не расслышал, но сигнал был, это я точно помню. Давай, делись секретом. Эй, а ну-ка пошел вон! Нечего меня пугать! – это прилипало говорил большой черной мурене, выплывшей из норы и пристально разглядывающей злыми желтыми глазами паразита.

Эа еще никогда не видела своего любимца в полный рост и, несмотря на пренебрежительный тон, заметила, что прилипале сильно не по себе в его присутствии. Мурена медленно открыла пасть, обнажив второй набор зубов. Эа осмелилась взглянуть ему в глаза, и черный угорь беззвучно зашипел глубоко в ее сознании:

– Храни свой секрет.

Эа удовлетворенно отвернулась. Мурены действительно были умны и опытны. Просто до сих пор они не хотели с ней говорить.