Стая

Людей, мечтающих добраться до головы Танцора, можно обвинить в чем угодно, только не в недостатке профессионализма. Если же весь этот театр абсурда никак со старыми делами не связан, то такое совпадение не оставляет камня на камне от теории вероятности…

А еще – Граев не очень понимал, зачем вообще связался с делом о пропавшей девчонке. И убеждал себя, что разобравшись подоплекой похищения, решит и все остальные загадки, имеющие прямое к отношение к его личной безопасности. Убеждал, не желая признать, что принял решение ввязаться в очередную авантюру еще до того, как к их столику подошел человек с пистолетом Стечкина в руке.

Главной причиной для поездки в Ямбург, весьма правдоподобно лгал себе Граев, стал атлас Макса. Атлас Ленинградской области, который кто-то аккуратно разброшюровал, отогнув скрепки, и забрал страницы с 29-й по 33-ю, – а потом также аккуратно восстановил статус-кво. Если верить предварявшей атлас схеме расположения листов, то 29-я страница изображала безлюдные и болотистые места на границе с Новгородской областью. Зато на страницах с 30-й по 33-ю были Ямбург и его окрестности, вплоть до самой границы…

Но Граев лгал сам себе…

Возможно, еще одной причиной стал тот факт, что в последние пять лет он все никак не мог найти дело по душе, и не только в избытке финансов было дело…

Отличавшийся склонностью к самоанализу Граев понял: он стал жертвой синдрома, поражавшего многих вернувшихся с войны людей. Хомо Сапиенс – самый пластичный вид в природе, способный приспособиться к чему угодно. К войне в том числе… Мозг и тело привыкают жить в диком темпе боя, в условиях постоянного стресса, в насыщенном потоке информации – малейшая ошибка в оценке которой ведет к гибели. Привыкают – и никак не могут приспособиться к неторопливому ритму мирной жизни. Организм требует и требует адреналина, ставшего наркотиком. Недаром в США попадало в тюрьмы столько ветеранов вьетнамской войны, а в СССР и России – афганской…

Однако и это стало не главным…

Потому что решение заняться делом Ларисы Поляковой пришло в тот момент, когда в кафе он заглянул в глаза Людмиле.

Не раньше и не позже.

2.

Сквозь густо тонированные стекла не было видно, есть ли в джипе кто-то еще. Макс – во избежание неприятных неожиданностей – предпочел считать, что есть. Однако Крымарь шел к дому один, без опаски, не таясь.

Что это значит, Макс не знал. Но решил выяснить. Засунул за пояс трофейный «Вальтер» и встал за дверью, сжав в руке прихваченный с магнитной доски кухонный тесак самого зловещего вида.

Для блиц-допросов такие острые предметы подходят гораздо больше огнестрельного оружия. И не только в бесшумности тут дело. Трудно подстрелить человека чуть-чуть… Нож – самое милое дело. Неглубокая резаная рана, почти царапина, для жизни совсем не опасная, но обильно кровоточащая, – ломает допрашиваемого куда быстрее, чем нацеленный ствол. Опасность выстрела понимают умом, а вид собственной крови пугает человека на глубинном, генетическом уровне.

К тому же у Макса имелся свой счет к Крымарю. У него после знакомства с кулаками начальника джазменовской безопасности до сих пор ныли ребра и нижняя губа стала вдвое толще обычного – Крымарь предпочел сам поразмяться и поучить уму-разуму кандидата в утопленники.

На вид идущий к дому человек был раза в полтора шире в плечах и тяжелее Макса, но тот не сомневался, что сумеет взять и допросить его бесшумно. Если Крымарь и служил когда-то в более-менее серьезной конторе, то наверняка обленился и зарос жирком в здешнем провинциальном болоте… К тому же шел слишком уверенно и вальяжно, ни о чем не подозревая.

В своей оценке противника Макс ошибался, и весьма сильно. Выяснилось это скоро.

…Уверенный стук – три быстрых удара, пауза, еще два. Похоже, Крымарь тоже отлично знал, что навесной замок фальшивка. Интересно…. Макс не стал рисковать, пытаясь имитировать голос Райниса. Замер, прижавшись к стене у второй, внутренней двери.

Петли скрипнули. Шаги – один, второй, – удивительно легкие для такого грузного тела. Все стихло. Крымарь стоял в сенях, беззвучно и неподвижно.

Осторожный, гад… Но почему один? По всем раскладкам, если бы люди Джазмена вышли на лже-репортера, приехали бы брать кучей, и не днем… Нет, похоже, визит этот вполне мирный, и значит… Макс не успел закончить мысль. Крымарь сделал еще два шага, потянул внутреннюю дверь, приоткрыл на ширину ладони, не более… И снова замер.

Потом Макс услышал очень тихий и странный звук. Он не был уверен, но примерно так могла бы легонько скрипнуть кобура при извлечении из нее пистолета…

Достал оружие? Но почему только сейчас?..

Запах! – понял вдруг Макс. В горнице явственно ощущался кисловатый запашок сгоревшего пороха после двух выстрелов. И Крымарь его наверняка учуял.