Стая

Удачно, казалось бы, выбранная позиция превратилась в ловушку – теперь, когда выяснилось, что противник обладает маниакальной осторожностью. Чтобы оказаться в сенях, надо было пересечь весь простреливаемый из-за приоткрывшейся двери сектор. Макс не шевелился. Предоставлял право первого хода Крымарю. Вариантов у того не так уж много. Шагнуть-таки внутрь, или отступить на улицу, или кликнуть из машину подмогу, если действительно приехал не один…

– Райнис? – негромко сказал Крымарь.

Макс молчал. Дверь приоткрылась чуть шире. Если щель увеличится еще на несколько сантиметров, из сеней станет виден квартиросъемщик, лежащий в углу с простреленной головой.

Финал у немой сцены оказался неожиданным. Резкий звук ударил по перепонкам. Из-за распахнувшейся печной дверцы вылетело облачко сажи. Сработал поставленный на десять минут детонатор.

Макс метнулся в полутемные сени.

…Крымарь выстрелил один раз. Больше не успел. И промахнулся.

Макс схватил его руку стандартными «клещами», используя нож как рычаг. Чисто провести прием не получилось. Подвело оружие, слишком длинное и неухватистое – боевые ножи не делают такими неудобными и громоздкими, как кухонные тесаки.

Лезвие вспороло рукав Крымарю. Скользнуло по запястью, оставив неглубокий порез. И – соскочило. Пистолет, вместо того, чтобы оказаться у Макса, – упал на пол.

Крымарь ударил – коротко, без замаха, по почкам. Макс зашипел от боли, увернулся от второго кулака, летящего в лицо. Рубанул левой, целясь над ухом. Крымарь ушел в последний момент, удар получился скользящий. Тут же пришлось отскочить, избегая ответа, Макс отпрыгнул назад – загремели опрокинутые ведра, что-то с грохотом обрушилось.

Нож болтался в правой руке ненужным балластом – Макс не пускал его в ход, надеясь выиграть схватку одной рукой, переломить ситуацию точным обездвиживающим ударом. Но противник оказался опытным и на удивление подвижным для своих габаритов – не купился на один финт, на второй, контратаковал – Макс опять отскочил.

Только попробовав достать Крымаря в третий раз, ногой, – и опять неудачно – Макс понял, как недооценил противника. Тот был подвижен, как каучуковый мячик, и ошибок не допускал. Оставалась возможность взять измором, надеясь, что рана на руке сделает наконец свое дело…

Возможно, Крымарь действительно почувствовал, что слабеет – неожиданно присел, протянул руку вниз – Макс понял, что тот все время не терял из вида упавшего пистолета…

Понял и ударил ножом. В тот момент, когда Крымарь уже распрямлялся, подхватив пистолет, и, надо понимать, считал схватку выигранной…

Слишком широкое лезвие скрежетнуло о ребра, но вошло как надо – между пятым и шестым. Макс попытался выдернуть нож – ничего не вышло, судорожно сократившиеся мышцы держали крепко, гладкая рукоять липко скользила в пальцах.

Он стоял, придерживая противника за ослабевшую руку, словно партнера в неведомом танце. Искаженное лицо Крымаря медленно расслабилось, из приоткрытого рта потянулась струйка крови. Пистолет – палец он так и не успел просунуть в скобу – снова упал на пол. Следом рухнул Крымарь.

Макс только сейчас вспомнил про джип, и про тех, кто может в нем быть, выглянул в наружную дверь, нашаривая на поясе рукоять.

Джип стоял как стоял, без малейших признаков присутствия кого-либо в салоне…

Крымарь приехал один.

Макс вернулся в горницу, посмотрел в одно окно, в другое – все тихо. Никто не появился на соседних огородах, с любопытством или подозрением наблюдая за домом Райниса. Хлопок детонатора, выстрел и шум драки ничьего внимания не привлекли.

Пострадавшие почки отдавали тупой болью куда-то в спину. Пересохшая глотка саднила. Макс подошел к ведру, стоявшему на лавочке, смахнул фанерную крышку. Нагнулся, жадно припал губами, глотал и не мог напиться. С лица упала красная капля, расплылась в колодезной воде мутно-розовым облачком… Он подошел к зеркалу – лоб и щека оказались забрызганы кровью. Провел рукой, стирая, и только сильней испачкался.

На руках крови оказалось еще больше.

3.

Капитан Федеральной пограничной службы Орлов, вопреки фамилии, больше походил на воробья, – низенький, худощавый, остроносый. О пропавшей девочке он знал и понял все с полуслова:

– Знаю, знаю… Мне Ваня Крапивин все рассказал, опер-то с Ямбурга. У нас тут шила в мешке не утаишь, все со всеми знакомы, мы с Ванькой на рыбалку чуть не каждые выходные ездим, в погранзону. Знаешь, лосось какой в Нарову идет? Во-о-о-о-т такенный! По тридцать пять кило оковалки. А на майских, вот не поверишь…

– Что Крапивин сказал про Лару Полякову? – перебил Граев неуместные рыбацкие воспоминания.