Стая

— Не в Омуте, случайно?

— Нет, выше по течению, в Переволоке.

— Не бывал… Но те случаи, что в Сланцевском районе, — и в самом деле, примерно в тех краях. Должен представлять, что там даже тогда, в старые годы, творилось. А сейчас вообще… Вымирают деревни на глазах.

Граев представлял. Междуречье Наровы и Плюссы всегда, с древних времен, славилось густыми лесами, топкими болотами и крайне низкой плотностью населения — места для земледелия не слишком удобные. В двадцатом веке демографическая ситуация лишь усугубилась, уже по политическим и военным причинам. До сорокового года граница между СССР и буржуазной Эстонией проходила по Плюссе, оставляя междуречье на эстонской стороне — хотя большинство населения там составляли русские. В сороковом границу передвинули на реку Нарву (Нарову), присоединив междуречье к России. После прихода гитлеровцев эстонские националисты проводили этнические чистки и основывали на опустевших землях свои хутора. А после возвращения коммунистов, естественно, начался обратный процесс — эстонцев-переселенцев сажали в телячьи вагоны и отправляли далеко за Урал… Если учесть, что через те же места дважды прокатился с боями фронт — в сорок первом и сорок четвертом — то неудивительно, что после войны междуречье совсем обезлюдело. На одну жилую деревню приходилось пять-шесть сожженных и не восстановленных.

Зато для охоты и рыбалки места были и в самом деле прекрасные… Многие горожане покупали хибарки на берегу, а то и возводили новые на старых фундаментах, держали там моторные лодки и катера — когда начинался охотничий сезон, жизнь на берегах Наровы весьма оживлялась. Сельские магазинчики выполняли план во многом за счет приезжих, да и аборигены имели неплохое подспорье — продавали молоко, картошку, огурчики-помидорчики…

Коли уж погранзона сейчас закрыта для большинства грибников, охотников и рыболовов — по местным жителям это тоже наверняка ударило…

— Места исчезновения детей как-то связаны с местами нападения собак? — спросил Граев.

— Думаешь, мне в голову не приходило? Нет тут связи никакой, лишь одно случайное совпадение… Посмотри сам.

Крапивин достал лист полупрозрачной кальки, наложил на карту, выровнял, закрепил булавками. Пояснил:

— Вот, смотри, где детишки у нас да у соседей пропадали… Ежели хоть какую-то связь углядишь — поясни уж и мне, скудоумному.

Граев и рад бы, но никакой взаимосвязи между точками исчезновений и местами нападений якобы собак усмотреть не смог. Единственная совпадающая точка — прибрежная деревня, на карте обозначенная как Отрадное. Граев знал, что это недавнее название местные жители не признают, именуют деревню по старинке, — Омутом.

— Вы туда не ездили, в Отрадное? После исчезновения? — спросил он.

— Чужая территория… Думаешь, все-таки собаки? Не, ерунда… Лариса-то Полякова здесь, посреди города пропала… Но если хочешь — съезди, я с Валюхой Орловым договорюсь, пропуск тебе выправит. Это у нас тут…

— Я с ним знаком.

— Ишь, успел уже… — покрутил головой Крапивин. — Вот и поезжай, может и в самом деле раскопаешь что любопытное.

«Да он совсем не прочь меня отсюда спровадить», — понял Граев.

— Нам надо обсудить ситуацию втроем, с Людмилой Петровной, — подвел он итог разговора. — Потому что у нас…

Граев не договорил.

Старый блочный дом содрогнулся. Стекла задребезжали. В буфете что-то дзенькнуло камертонно-чистым звуком.

Это был взрыв. Мощный и близкий.

2

Что делать дальше, Макс не имел понятия. Вернее, главная задача осталась невыполненной, — Джазмен жив. И как к нему теперь подступиться, непонятно.

Единственный положительный результат от шумной акции — выигранное время. Сейчас Джазмену наверняка не до Макса, своих проблем выше крыши. Но рано или поздно — если позволить ему те проблемы расхлебать — экскурсии в подводный некрополь возобновятся, отсутствие свежего утопленника обнаружится, и…

И Джазмен вполне может задуматься: а не связаны ли эти два события, почти совпавшие по времени? Утопление и взрыв небольшого аккуратного особнячка? Тогда, вполне вероятно, Максу еще придется пожалеть о своем неуместном гуманизме, проявленном к девчонкам-секретаршам… Лицо человека, выставившего их из офиса, девчонки не разглядели, Макс натянул чеченку с прорезями, но рост и фигуру, конечно же, запомнили. А сложить два и два Джазмен способен, недаром же занял свой удельный престол и десять лет его крепко удерживает.

Вывод прост: надо повторить удар, не откладывая.

Легко сказать…

Домашний адрес Джазмена покойный Райнис не сообщил, считалось, что в предстояшей операции частные визиты не потребуется. Но можно попробовать выяснить… Да толку-то? Наверняка тот сейчас начнет стеречься — на танке не подъедешь, на вертолете не подлетишь.

Макс поднялся на ноги, пошел вдоль берега. План у него сложился незамысловатый, из двух пунктов.

Пункт первый: хорошенько пообедать. Желудок вдруг вспомнил, что последней трапезой стал вчерашний обед, и потребовал немедленно исправить положение.

Пункт второй: там видно будет.