Стая Тамерлана

А если посмотреть с другой стороны — в первый раз Сафаров прокололся, когда сообщил о кассете с подслушанным разговором Кушторину. Менту, а не кому другому! Ну, допустим, проверял. А поехал следить за грузом сам. Зачем? В Туле он прокололся второй раз. Подстраховки у него не было, точно. Ведь так попасться — верная смерть. А никто выручать не стал. Что ж, у них ценных сотрудников пруд пруди, чтобы так ими бросаться? Нестыковка. Дальше. Зачем ему этот мальчишка? Ну, какой от него может быть прок? Что он способен дать? Не так и мало. «А» — хоть какие-то связи в российской среде. «Б» — деньги. У его брата, наверняка, где-нибудь заначка припрятана. Так вот зачем они приезжали в дом покойного брательника! За деньгами. Как же мои их не нашли? И еще, возможно, за оружием. Да, оружие — это «В». Но мальчишка необходим ему только в том случае, если других возможностей получить связи, деньги и оружие нет. Выходит, он действует здесь без поддержки, один?!

Эти размышления несколько разогнали тучи, клубящиеся в узкой теснине между черепными костями и гребешками извилин напряженно пульсирующего мозга Портнова. Интенсивность пульсаций в результате снизилась. Он внимательно перечитал список бывших сослуживцев интересующего его человека. Пятеро — жители Москвы и Подмосковья. Значит, придется выяснить две позиции — первая: не выплыли ли бумаги из засединского тайника где-нибудь в силовых ведомствах. И вторая: необходимо будет проверить всех сослуживцев узбекского мента. А время-то идет…

* * *

Вольеры, в которых должны быть алабаи, оказались пустыми, дверцы нараспашку. Кирасовцы вернулись к ресторану, побродили вблизи. Вокруг никого не было. Ни одной собаки. Начинало темнеть. Из леса тянуло сырым холодом. Зато дождь прекратился.

— Слушай, давай-ка обойдем вдоль ограды, прикинем, что там к чему, — предложил тот, что носил бейсболку.

— На ночь глядя? Зачем это?

— Да хоть для отмазки.

— Да брось ты! Завтра по утрянке обойдем. Утро вечера…

— А шефу ты будешь звонить? Он же вечером сказал доложиться. Мы и так с этими козлами там лоханулись, если еще и здесь пролетим, что нам будет?

— Да, хреновато нам будет, Никитос в легкую башки поотшибает, — погладил через косынку больную голову ленивый боец, сделал небольшой глоток виски из прихваченной бутылки и согласился, — ну, пойдем, чего уж там.

Спереди ресторан был огорожен красивым забором с пущенной над кирпичным фундаментом витой металлической решеткой. Справа и слева тянулся ряд бетонных секций, а позади, за озером, территорию ограничивала сетка. Лес, у которого люди в свое время оттяпали двенадцать гектаров, не пожелал мириться с потерей. Он заслал одиночные стволы лиственных и хвойных пород к зданиям, еще больше деревьев высилось перед озером и около вольеров. А позади них лес стоял сплошной ратью, как будто всерьез надеялся расправиться с захватчиками, оснащенными топорами и бензопилами и испытывающими абсолютное презрение к растительной жизни.

Парни шагали по опавшей листве, держа ружья наизготовку. Под их башмаками потрескивали сучки. Роща становилась все гуще. На открытом пространстве видно было еще прилично, но среди ветвей наступающие сумерки сразу густели. Отдельные кусты стали казаться чьими-то силуэтами, непонятные звуки заставляли озираться. Люди нервно поводили стволами.

Если бы они присутствовали в тот день на боях, устроенных Засединым и Портновым, то плюнули бы сейчас на гнев патрона и отправились под защиту крепких стен. Но они боев не видели, и даже рассказов о них толком не слышали.

— Эх, не нравится мне это, — тихо сказал идущий впереди и поскользнулся. — Черт, все кости тут переломаешь!

— Пить надо меньше! Под ноги, блин, смотри. Вот сейчас вокруг озера обойдем и в люлю.

— Вокруг озера? Да там вообще чащоба. Фонарик нужен.

— Хорош ныть. Шагай быстрей, еще видно.

* * *

Собака, даже весь свой век прожившая в степи или пустыне, сохраняет значительно большее родство с лесной природой, чем разумный человек. Хотя бы потому, что не испытывает расового превосходства по отношению к флоре. Если она захочет, чтобы старший брат не заметил ее между кустами и деревьями, особенно в полутьме, то так и произойдет.

Тамерлан, повинуясь каким-то неосознанным импульсам, увел алабаев в лес несколько часов назад. Он уселся на корточках под разлапистой кроной вековой ели, похожей на покатую черепичную крышу и по своему обыкновению замер. Любой, увидевший неподвижную, как изваяние, фигуру у комля лесного ветерана, принял бы ее за лешего. И потом упорно доказывал бы знакомым, что отличительной чертой настоящего лешего является тюбетейка.

Собаки, побродив немного вокруг, тоже улеглись на сухих местах под елками. Они слышали два выстрела, но лицо уродца осталось неподвижным, а собаки только покосились в сторону ресторана.

Когда мимо них проходили двое пропахших дезинфекцией, алкоголем, потом, табаком и пороховым дымом, не пошевелились ни хромец, ни его питомцы. Алабаи лишь насторожились.