Стая воронов

«Или избавить ее от страданий?» – читалось в ее глазах.

– Н-не знаю, матушка, – ответила Этайн, с трудом ворочая языком.

Она с усилием села.

Со всех сторон скрипела кожа и позвякивали кольчуги: повозку окружали конные тэны – много, три раза по двадцать – на загнанных, потных от долгой дороги лошадях. Они переходили мост через извилистую медленную реку. Эйвон, должно быть. Мир вокруг казался серым и безжизненным, из него исчезли все краски, радость, тепло и покой. Кривые ветви деревьев, листья, потрескавшиеся камни моста, дерево повозки, даже кожу и ткань воинских одежд покрывали сажа и пепел, словно весь мир превратился в огромное пожарище.

«Нет, – поправила себя Этайн. – Не все краски исчезли».

Она моргнула. Ее замутненному взгляду все вокруг предстало в слабом ореоле яркого света. К цветам, словно предвестники смерти, примешивались всевозможные оттенки: изумруд и нефрит, топаз и аметист, сапфир и лазурит, рубин и гранат, алмаз, кварц и даже оникс. Словно серая вуаль действительности скрывала под собой усыпанный драгоценными камнями мир.

Этайн моргнула еще раз, тело лихорадочно трясло. Она легла и, упираясь локтями, подползла к старухе с ребенком. Тонкая льняная рубаха липла к телу и не могла защитить ее от дождя или холодных порывов воющего ветра.

– Зачем тратить добротный плащ на мертвеца, когда он нужен живым? – прошипела старуха, кивнув в дальний угол повозки. Проследив за ее взглядом, Этайн увидела, что саксы с почтением уложили туда труп, завернув его в пропитанный кровью когда-то зеленый плащ.

Кюневульф. Она помнила это имя. Брат Кюневульф, отправившийся со следопытами на поиски датского, как он думал, лазутчика – и нашедший смерть в лесах вокруг Брода Нунны. Смерть и осквернение. Когда капитан и его люди успели положить его в повозку? Два дня назад? Три? Она не помнила – с тех пор, как ее пленили, часы сливались для нее в одно размытое пятно.

– Который сейчас час? – спросила она.

– Поздно уже, – ответила старуха. – Скоро нас настигнет ночь.

Повозка резко завалилась на правый бок: колесо попало в заполненную дождевой водой выбоину на дороге. Этайн мотнуло, и она стукнулась ушибленной головой о деревянные доски. Внутри расцвела цветными вспышками оглушительная боль, от которой можно было лишиться рассудка; она всхлипнула и крепко зажмурилась, чувствуя прилив тошноты. К горлу подступила обжигающая желчь.

– Ты готова сознаться, Этайн? – прорезался сквозь боль голос капитана.

Она хрипло вздохнула и задрожала, открыла с усилием глаза. Сакс стоял у края дороги и смотрел, как повозка медленно тащится по мосту. Когда они поравнялись, капитан цокнул языком, пуская лошадь идти рядом. Было непохоже, что он радовался победе, наоборот, капитан казался еще грязнее и измученнее, чем при Броде Нунны; он горбился в седле и то и дело поглядывал на прикрытый плащом труп. Этайн поняла, что его переполняет грусть.

– Мы играли с ним еще детьми. Помню, как в долгие летние дни мы носились, как бешеные, по долине Северна – к огромному огорчению моего отца.

– Это дитя… этим людям нужны…

– ТЫ ГОТОВА СОЗНАТЬСЯ? – зарычал капитан.

Этайн потрясла головой; когда она вновь заговорила, ее голос упал до шепота.

– Я… я уже г-говорила: я б-была в плену.

– Кюневульф был хорошим человеком. Надежным. Он бы спустился к самим вратам Ада и спас тебя от этих чертовых язычников, если бы знал. А ты защищаешь его убийц?

– Я… я никого не защищаю.

– Лгунья! – Капитан стукнул по повозке кулаком, и девочка завыла от ужаса. Старуха посмотрела на него с неприкрытой ненавистью. Но тут его ярость сменилась скорбью. Он нагнулся к Этайн и прошипел, словно змей: – Рядом с Кюневульфом нашли еще шестнадцать убитых! Ты считаешь, они сами себя закололи? Считаешь, Кюневульф сам прибил свою голову к дереву?

– Нет…

– Мальчишка сказал, вас было двое – соврал ведь, так? Сколько еще пряталось в темноте? Кто стоит во главе этой шайки? Скажи мне имя ублюдка, который тебя туда привел!

Этайн замотала головой, и от боли все поплыло перед глазами. Она хотела рассказать правду, рассказать, как скрелинг похитил ее по дороге к Роскилле; как он увел ее на юг, к безумным гномам, и как с помощью колдовства они прошли по ветвям Иггдрасиля прямо под Хульный Холм, промахнувшись на пятнадцать лет. Она хотела рассказать, но ни один разумный человек в такое не поверит. Слишком похоже на нелепую сказку. Она открыла рот, но закрыла его и нахмурилась.

– Время для игр давно прошло. – Капитан откинулся в седле. – Лорд Хротмунд – набожный человек, благочестивый воин Господа, но с изменниками и язычниками у него разговор короткий. Ответь на мои вопросы, и, может быть, мне удастся смягчить твое наказание.

– Какое наказание? – встрепенулась Этайн. – Я не язычница и не изменница. Со мной был только тот, кто меня похитил. Я ему не союзница.

Капитан с громким звуком сплюнул.

– Ты за дурака меня держишь? Ни один человек не смог бы в одиночку одолеть такого воина, как Кюневульф, что уж говорить о его отряде. Он…

– Я и не говорила, что это человек.