Стая воронов

Хотя ей еще не исполнилось пятидесяти, она давно вошла в тот возраст, в котором, как считают мужи, их жены откладывают в сторону зеркало и берут в руки веретено, ступая на проторенную задолго до них тропу – она ведет сначала в почтенные матроны, а потом в сырую заброшенную могилу. Но дублинская ведьма была женщиной необычной. Несмотря на слабую кровь ее смертного отца, в ее венах кипела сила Туат, бессмертного народа ее матери. Она родилась в семье Мурхады, старого короля Лейнстера, и приходилась сестрой нынешнему – своему единокровному брату Маэл Морде; из ее чрева появился на свет король Дублина Ситрик, и сама она выходила за трех королей – Дублина, Мита и Мунстера. В своем искусстве она казалось загадочной и опасной, как мифическая Цирцея, но своей неувядающей красотой и изяществом Елены, виновницы долгой войны, она была обязана эльфийской крови. И все же, несмотря на колдовское мастерство, Кормлада осознавала, что самые сильные ее чары – в простоте и безыскусности, в обычной страсти, и уж в этой ворожбе ей не было равных среди всего гаэльского народа.

Думы Кормлады прервал громкий разговор. Она склонила голову набок и прислушалась. Она узнавала голос брата, голос сына… и еще один, глубже и могущественнее их обоих. И этот спор она тоже уже слышала – они вели его не в первый раз. Отойдя от окна и накинув на плечи изумрудную парчовую шаль, она пошла на шум.

Бесшумно сойдя по винтовой каменной лестнице, Кормлада вышла на длинный мрачный балкон, возвышавшийся над залитым светом факелов залом, где собрались вокруг стола трое мужчин. Стол этот был произведением искусства: по углам вились замысловатые кельтские узлы, а центр украшала выложенная стеклом и самоцветами мозаичная карта королевств Эриу – Ульстера на севере, Коннахта на западе, Мита, Лейнстера и Мунстера на юге; пожелтевшие со временем костяные вставки с рунной вязью обозначали анклавы викингов: Дублин, Вейсафьорд и Ведрафьорд, Корк и Хлимрекр. По карте стояли разбросанные, как пешки в настольной игре, деревянные фигурки: каждая служила плану ее брата сбросить Бриана мак Кеннетига с верховного трона Эриу.

– А я говорю, – сказал тот, что стоял слева, усиливая свои слова барабанной дробью пальцев по краю стола, – что ни один воин Ульстера не встанет на сторону мак Кеннетига! Христом и Кромом клянусь!

Это был ее сводный брат Маэл Морда, мятежный король Лейнстера – темноглазый безжалостный гаэл, чей героизм не шел ни в какое сравнение с его же заблуждениями: он страстно желал сесть на верховный трон, но Кормлада сомневалась, что у него хватит на это духу.

– А Мит? – спросил самый младший, ее сын Ситрик, король Дублина. Он стоял справа от стола. Хотя ему было далеко до честолюбия дяди, Кормлада знала, что хитростью и коварством он не уступает пиратам севера, – он походил на своего отца, Олафа Кварана, и предпочитал править единственным городом и преумножать свои богатства, а не растрачивать силы на управление целым народом. – Что насчет Мита? На чью сторону встанет он? Нашу или Бриана?

– Народ Мита – темная лошадка, – ответил Маэл Морда. – Их король Малахия переменчив, как ветер. Думаю, он захочет посмотреть, чьи шансы на победу будут выше, и лишь тогда примкнет к одной из сторон.

Но внимание Кормлады привлекал человек во главе стола, тот, от которого так и веяло истинным величием. Остальные, несмотря на то, что один приходился ей ближайшим родичем, а второй – сыном, играли лишь роль пешек; их, как и резные фигурки, ей нетрудно было бы расставить по местам и пожертвовать ради собственной выгоды. Но из человека во главе стола не могла бы сделать пешку ни одна женщина.

– А что насчет мак Кеннетига? – спросил он. Он никогда не повышал голоса, но его шипении тихие, полные угрозы слова было слышно в любом уголке зала. Хоть он и вышел ростом, его руки и ноги были кривыми, а спина горбатой. С широкого землистого лба спадали длинные черные волосы, густую бороду он всегда заплетал в косу. – У доброго короля Бриана в рукаве Мунстер и клан Дал Каш, его армия и доля Коннахта – то есть несколько тысяч ряженных в овечьи шкуры неумех с дубинами и топорами. Но с ним еще и христиане из данов Корка и Хлимрекра. Суровые воины в кольчугах, вооруженные доброй сталью. Они станут сердцем войска Бриана. А остальные… – он пренебрежительно щелкнул пальцами, – свиной корм.

– Маэл Морда, за тобой Лейнстер, Дублин и наши северные братья из Вейсафьорда и Ведрафьорда. Даже если Ситрик не попросит помощи у родичей с Оркнеев и Мэна, ты соберешь могучее, хорошо вооруженное и жаждущее крови войско – они станут твоей наковальней. А вскоре твои силы еще преумножатся: к нам уже едут разбойники Сигурда и Бродира. Они станут твоим молотом, и вместе вы сокрушите Бриана, как хрупкое железо.

– Дай Бог, – ответил Маэл Морда. Ситрик кивнул.