Сталь и пепел. На острие меча

Корнелиус не собирался разбивать лоб и гробить тысячами американских парней, как это делал Уолт по приказу умников из Вашингтона. Никаких глобальных наступательных операций, никаких «Бурь на Эльбе». Несколько локальных, небольших наступательных операций при подавляющем превосходстве в воздухе. Не надо рубиться с русским по их правилам: все равно проиграешь. Надо их выдавить из Германии, навязывая тактику мелких стычек и боев на второстепенных направлениях. «Иванов» мало здесь, в Европе. У них второй фронт с миллиардным Китаем.

Генерал Корнелиус ничего нового не придумал, он просто хорошо учил историю в Вест-Пойнте и долго воевал в Ираке и Афганистане. Его кумирами были не Македонский, Наполеон или Эйзенхауэр. «Пришел, увидел, победил» — это не для войны с русскими, потомками свирепых скифов. Беркли и Уолт на этом погорели. Слишком верили в мощь американского оружия и недооценивали противника.

Для войны с «иванами» подойдет тактика Фабия Кунктатора, Веллингтона… Порхать как бабочка и жалить как пчела[97]. Надо сказать, что такая стратегия Корнелиуса категорически не понравилась ни командиру многострадального третьего армейского корпуса армии США, генерал-лейтенанту Коуну, ни главкому Сухопутных войск альянса немцу Нерингу. Оба уповали на классическую оборону и втягивание «иванов» в тяжелые позиционные бои на урбанизированной местности.

— У нас еще достаточное количество MLRS, ствольной артиллерии и ПТРК. Зачем торопиться с мелкими контрударами, пока противник еще очень силен? У нас слишком мало сил, чтобы так рисковать. Не проще ли измотать врага? — вопрошал Коун.

— Нет, не проще. — Нахмурившись, Корнелиус рубанул сухой ладонью по воздуху. — Во-первых, у нас критически мало высокоточного оружия. Во-вторых, если вы заметили, войска измотаны и крайне деморализованы. Небольшой, пусть даже тактический успех взбодрит людей. К тому же быстрое уничтожение нескольких дивизионов ПВО противника даст возможность нанесения серьезных воздушных ударов силами тактической и армейской авиации. И третье: русские не ожидают встречного контрудара. Это надо обязательно использовать.

Первая боевая тактическая группа полковника Слоенова, столкнувшись с сопротивлением, казалось, уже полностью деморализованных фрицев, не стала лезть вперед, встала у городка Растенберга и неторопливо перестреливалась с засевшими напротив немцами.

— Какого болта встали, Слоенов? — резко сказал Громов, выпрыгивая из бронированного чрева «Динго».

— Да мы всегда готовы вперед, господин генерал, но…

— Что но?!

— Да непонятно ничего. У меня на левом фланге только что контратака была. А за полчаса до вашего приезда на левом атаковали. Нас что, обошли?

— Нет, не обошли. Успокойтесь, полковник… Что за паникерство?

— Так выдвигаться по первоначальному плану? — Было видно, как на мрачном лице Слоенова нервно заходили желваки. Похоже, с «паникерством» он, Громов, палку перегнул.

Он отвернулся от Слоенова, стремясь выдержать паузу и привести мысли в порядок. Сам-то он как-никак командир целой танковой бригады, пяти с лишним тысяч душ и полутора сотен лучших в мире танков. А запаниковал, примчался из штаба на передовую орать на подчиненных.

— На пару слов, Слоенов. — Комбриг сделал широкий жест рукой, приглашая в свой передвижной КП.

— Связи с корпусом нет, но есть связь со всей бригадой. Понятно, полковник? Задачи, полученной вчера, наступать на Земмерда-Ноймарк, никто не снимал.

— Я все понял, господин генерал, — угрюмо козырнул полковник, не меняя выражения лица, и, повернувшись вполоборота, собирался выйти.

— Но есть мнение, полковник, что эти задачи уже устарели.

Слоенов остановился и снова повернулся к Громову лицом.

Генерал-майор Громов, сам того не ведая, сделал шаг, который перевернул всю историю этой короткой, но кровавой войны. Лишившись связи с вышестоящим командованием тринадцатого армейского корпуса, потеряв приданный бригаде отдельный зенитно-ракетный полк и на время лишившись снабжения, Громов сделал то, чему его учили в общевойсковой академии, и то, что подсказывал немалый боевой опыт. Он снова пошел вперед, изменив направление удара по собственной инициативе. Ничего другого командир высокомобильного танкового соединения не умел делать в принципе. Снова «убежал вперед», плюнув на тылы. Громов был уверен в своих действиях, зная высочайшие требования командиров НАТО к собственным интендантам. Раз те стали контратаковать, значит, полевые склады и запасы перенесены вперед, ближе к передовой, чтобы встретить и обеспечить всем необходимым прорывающиеся обратно Combat Team.

«Как там говорил старик Конфуций? Какие самые вкусные пирожки? Чужие. Вот именно. Чужие, они самые вкусные».