Сталь и пепел. На острие меча

Многострадальный PzBtl 33 оберстлейтенанта Берндта Венка, застигнутый фланговой атакой русских врасплох, даже не успел толком оказать сопротивление. Ответного удара кулаком не получилось. Батальон вступил в бой поротно, будучи раздробленным на маршевые группы еще до боя.

До Веймара PzBtl 33 так и не добрался, вместо него в город, словно конница Атиллы, ворвалась вторая боевая тактическая группа Алтуфьева, перехватив и разгромив на окраине штабную колонну девятой панцер-бригады. Управление войсками через месяц после начала войны уже не шло ни в какое сравнение с довоенным уровнем. Связь была плохой, работала с перебоями. Разведка, особенно авиакосмическая, из-за чудовищных потерь спутников и самолетов вообще отсутствовала. Тактическая же свелась к возне в прифронтовой полосе. Штабы, что русские, что союзные, на девять десятых кормились обрывками информации или откровенной дезой.

Отсюда такой вал ошибок в управлении войсками с обеих сторон. Но у генерала армии Волобуева нашлись под рукой три комбрига, решившие действовать на свой страх и риск, а у генерала Корнелиуса — нет.

— Господин генерал! — к Громову подскочил бригадный интендант, сияющий от радости как начищенная медная валторна.

— Слушаю!

— Взяли, склады взяли. Фрицы, когда тикали, здесь все склады бросили. Всего полно! Даже не взорвали.

— Ну так действуй, действуй, интендант, не крутись у штаба! Не дай бог, авиация нагрянет или еще что…

Связь со штабом корпуса установили только ближе к полудню. Первое, что услышал Громов в свой адрес от генерал-лейтенанта Бородулина — это поток самых отборных и изощренных слов, имеющихся в великом и могучем русском языке. Все это было размешано с уставными словами типа «трибунал», «отстранение» и, наконец, «расстрел».

— Я в Веймаре, господин генерал-лейтенант, — прервал поток красочных матюгов в свой адрес Громов. — Выслал разведку, противник в двадцати километрах на северо-запад.

Поток тут же прервался, и наступила пауза. Секунд через пятнадцать Бородулин переспросил уже спокойным, чуть напряженным голосом:

— Где находишься? В Веймаре?

— Так точно. Здесь у них пустота. Мы, когда удар на юг переместился, перехватили девятую панцер-бригаду Бундесвера, здесь, между Веймаром и Буттштедтом. Двинулись дальше, сопротивления не встретили. Даже пока не бомбят.

— Ты уверен, что противник только в двадцати километрах?

— Уверен. Разрешите выдвигаться вперед?

— Давай! Давай, дьявол ты хитрющий!!! — радостно заорал Бородулин. Командиру корпуса стали четко видны возможные перспективы образовавшегося разрыва в ранее плотных боевых порядках союзников. Перспективы, от которых захватывало дух.

— Мне бы боеприпасов и авиационную поддержку. Это необходимо. Топлива и масел хоть залейся, но боеприпасы… И зонтик воздушный тоже необходим. Сейчас союзнички очухаются, и начнется карусель.

— Все будет, — неожиданно легко согласился Бородулин, отключаясь.

Единственный оставшийся в бригаде БПЛА «Дозор», нарезав еще несколько кругов над окрестностями Веймара, ничего нового не сообщил.

— Странно, нет даже гребаных самоходок! — Слепнев витиевато выругался. Вездесущие германские бронированные гаубицы PzH2000 являлись настоящим проклятьем. Пара таких длинноствольных дур со скорострельностью десять выстрелов за неполную минуту могли здорово потрепать механизированный батальон или сжечь взвод танков. После чего мгновенно поменять позицию. Раньше за ними охотились специально выделенные вертолетные звенья «Ка-52», вооруженные ПТУР «Вихрь», или группы спецназа. Но теперь из-за нехватки сил и средств такие «охоты» не практиковались. Немцы это быстро просекли. Сажали где-нибудь в лесу или на кирхе наводчика и пару гаубиц — а то и одну! — километрах в двадцати пяти от передовой. За минуту отстреляются — и тикать…

— Не каркай, Слоенов! — осадил его Громов. — Командуй движение.

«Барсы» и «БМП-3М», следом «КамАЗы» и «Уралы» снабжения с бронированными кабинами катили на запад, все дальше проникая в самое сердце Европы и заставляя это сердце нервно трепыхаться.

Генерал Бородулин с помощью не подвел. Рвущуюся на запад двадцатую бригаду прикрыли с воздуха невесть откуда взявшиеся истребители «МиГи», с желто-голубыми эмблемами на крыльях и килях.

— Никак хохлы? Да я их авиации с начала войны не видел.