Сталь и песок (СИ)

– У меня земеля в Обеспечении, так он а гидропонных фабриках пашет. Говорит что народу стало много, они уже зашиваются с поставками соевого белка…

Наемник снова забубнили в домыслах. Вся ситуация еще осложнялась тем что официальных заявлений никаких не было. А когда вернулся командирский экипаж, и выложивший новость о разгроме "вахты ноль", въевшийся в кровь дисциплина стала разъедаться предчувствием глобальных перемен. Обсудив все события совет ветеранов представил всю картину в целом. Но это все их додумки, а как на самом деле должны объяснить командиры. С въевшимся в кровь, инстинктом терпения наемники ждали доведения приказа, обязанного разложить все по полочкам, и четко направить жизнь в новое русло…

Подпирая плечом переднее колесо машины, Дыба выковыривал завтрак. Не упуская Косяка из виду, носившегося между группами бешеным страусом, хмурился отвлекаясь на застрявшие в зубах куски биокаши.

Горевший кислотно зеленым огнем гребень, мелькал то в одном конце то в другом, уже казалось что среди столпившихся на взлетке наемников, как минимум половина – близнецы стрелка. Наконец собравшись в одного человека, запыхавшийся Косяк появился рядом.

– Косяк ты что опять все каши смешал в одну? – встретил Дыба вопросом.

– Ну да, какая разница все равно одно и тоже только на упаковках разные названия.

Помотав головой, Дыба устало спросил:

– Ты хоть сам пробовал?

– А зачем? То что мне не нравиться я не ем, – собираясь сменить тему, Косяк набрал воздуха.

– Я тебя накормлю, -перебил Дыба, выковыряв языком очередной комок свернувшейся до хрустящих песчинок каши, пообещал: -ты у меня гад, хрен просрешься…

– Ну че ты все о каше да каше, – выпятив челюсть покривлялся Косяк, меняя тему восторженно за тараторил, – ты вообще представляешь что началось?! Тут…да в общем… короче – полный улет!

Дыба разглядывал пританцовывающего друга, с выражением пасущегося быка. Дожидаясь когда Косяк сможет спокойно стоять на месте, Дыба критически посмотрев на столпотворение, покачал головой:

– Ну что толку вот так трепаться. Все равно от этого ничего не изменится.

– Да ты не понимаешь, – возмутился Косяк. Перекрикивая лязг продолжавших работать манипуляторов, со вспышками сварки штопающих оголенные внутренности машин, активно жестикулировал, – Будет ведь все по новому! Теперь власть на Марсе будет в руках Наемных батальонов. Не будет войны, не будет трупов! Настанет спокойная жизнь! Ты это понимаешь, мамонт ненасытный?!

Усмехнувшись сравнению, Дыба забросил руку на плечи друга. С интонацией уставшего родителя, спросил:

– А что будет то? Чем будут заниматься три четверти населения, последний десяток лет только и делавшие что рассматривающих друг друга через системы наведения?

Застигнутый в врасплох такими вопросами, Косяк застыл с открытым ртом. Словно не рука, а тяжелые раздумья прижали к земле. Маска всезнающего, сменилась столкнувшимися морщинами растерявшегося в раздумьях человека. Не видя ответы на такие вопросы, Косяк не долго мучился. Сбросив руку, ответил:

– Это уже ерунда на потом, – услышанной фразой, Косяк закончил свою мысль, – главное что бы ты мог сам принимать решения о своей жизни. А раньше выбора то и не было.

– Ага а сейчас он есть. Тебе куда лучше пулю в лоб, или в затылок?

– Да иди ты, – отмахнулся Косяк, – нет что бы порадоваться вместе со всеми, так ты как Череп – все так обосрете, жить не хочется.

Дыба проигнорировав упрек, обернулся к консоли. Щелкая тумблерами, посмотрел как манипуляторы подхватили листы второго слоя брони. Пригнувшись под тенью двух метрового листа, пролетевшего над головой с натужным гудением сервомоторов, Дыба дождался когда, лист встанет в пазы. Глядя как синхронно отцепились клещи зажимов, оставив на потертой ветрами и рикошетами поверхности едва заметные углубления, Дыба сказал:

– Мне тоскливо Косяк, – продолжая смотреть на слаженную работу манипуляторов уже успевших закрыть бока Милашки, Дыба дернулся словно внутри разом вспыхнули тысячи молекулярных сварок, спаивая связки в плотно согнанные бронелисты, -…Мне дерьмово, и все как то сразу накатилось. Чего то вспомнил деревню, сельчан. У нас такой хороший садок за домом…

Чувствуя как рядом остановился Косяк, Дыба развернулся. Посмотрев на ехидную рожу Косяка, сразу пожалел о том что сказал.

– Это так печально, – голосом из мыльной оперы, Косяк скривился собираясь пустить слезу. На миг лицо приняло обычную наглую ухмылку, – только Дыба, ты скажи после каких слов мне нужно поплакать, а то я могу не успеть тебя поддержать…

Сдержав желание врезать Косяку промеж довольной улыбки, Дыба, свел скулы до судороги. Сдерживая сжавшийся кулак, Дыба уперся взглядом в конопатое лицо. С отстраненной мыслью заметил, что глаза то у Косяка совсем не шутящие, что до человека дошел смысл, и эти шуточки только бравада.

– Тушканчик ты недобитый, -дав легкого щелбана, Дыба тихо улыбнулся.

Что бы не остаться в долгу, Косяк расслабив лицо, выпятил челюсть. Интонацией уличного задиры протянул:

– Слышь чел, а ведь за тушкана… и по козлячей морде можно огрести.

– Когда же ты вырастешь…