Сталь и песок (СИ)

– Сегодня наш Батяня, сделал великое дело…, – мучаясь с подбором цензурной речи, немного сбиваясь, но уверено вещал с экрана пехотинец, -… у меня тут есть запись одна. Я ща ее поставлю. Мы цитадель Громова взяли, пока командиров не было мы с ним по своему потолковали…ну ваще-то сами судите.

Изображение дернулось, зарябило помехами и на плоскости проявилась черно белая картинка. Установленный на шлеме фиксатор, показал какой-то полуосвещенный коридор, покрытый стелящимися клубами дыма, рваными дырами в облицовочных панелях и наполненный визгом излучателей. Фиксатор нырнул в право, показав угол за которым, пара пехотинцев, прицельными выстрелами, не давала темным силуэтам пересечь перекресток широких коридоров.

Фиксатор нырнул обратно. Выхватив уже наполненный, пехотинцами коридор. Осторожно продвигаясь вперед, спины пехотинцев напряжено приседали. Коридор наполнился прерывистым рычанием, с одновременными синими всполохами.

Передняя двойка, завалившись на спину задергалась пытаясь сбить с груди, фонтан искр. Следовавшие позади пехотинцы, забросали коридор цилиндрами. Изображение резко дернулось, как будто по фиксатору ударили молотком. Уровень звука несколько раз понизился до ровного шипения, и восстановился только с последним разрывом, затухающим шумом падения обломков.

Обладатель фиксатора присел, над фигурой с горящей грудью. Достав небольшой баллон залил грудь за пузырившейся пеной. Вздымаясь мутными пузырями расползающаяся масса, полностью укрыла грудь затихшего пехотинца. Укрытый фонтан искр, захлебнулся, и пробился сквозь, начавшую затвердевать массу, витиеватыми струйками сизого дыма. Оставив товарища на попечение подоспевшего медика, сноровисто подцепившего раненого под плечи, оператор убрал импульсник за плечи. Подскочив на помощь пехотинцам, протаскивающим уменьшенную копию ракетного комплекса, помог водрузить на телескопическую треногу двух метровый цилиндр.

Когда под цилиндром остался один пехотинец, воткнувший шлейф к выступу в ракетном комплексе и к затылку собственного шлема, оператор вместе с остальными залег по бокам. Снова появился импульсник, и обзор пятиметрового коридора. По которому отстреливаясь отходила тройка пехотинцев, вначале съемки штурмовавших неизвестность впереди.

Как только тройка залегла перед оператором, сверху засияло солнце и послышался хлопок. Звук опять пропал. В кадре мелькнуло первое заревевшая ракета. Мелькнувшее стальное тело, понизило чувствительность фиксатора, до нечеткой картинки с косматым солнцем верху. Следом за стремительно уменьшающимся шаром огненного следа сорвалась следующая стрела, затем еще одна…

– Песка мне в турбину, – послышался рядом шепот ветерана, – это же "пираньи", верный конец "косолапых"…,- считая губами шары, сочувственно помотал головой, – ох и не завидую я тем кто ловит эти гостинцы.

Взглянув мельком на ветерана, Дыба скептически посмотрел на картину боя. Прищурив глаз в мысленной прикидке, со знанием дела сказал:

– Может Медведя и возьмет, но для Милашек слабовата, – на вопросительный взгляд, пояснил, – скорость маленькая, да и боеголовка слабовата. Веса где-то килограмм на пять – застрянет во втором слое…

После пятой ракеты, стены затряслись. Фиксатор мотало из стороны в сторону как будто кто-то решил проверить – есть что-то в коробке или нет. Наконец картинка восстановилась и на смотрящих накатил стена огня. Казалось что смотришь в жерло вулкана, а оттуда подымается клокочущая лава.

Картинка резко сменилась рифленой поверхностью металлического пола. Высвечивая каждую царапину, сверху пронесся ураган света. Наконец песчинки замедлили свой бег, и в кадре показался коридор. Черные стены, со вздувшимися волдырями дымящейся облицовки, чадили дымом. Тянущиеся к потолку волнистые потоки, застилали уцелевшие потолочные осветители неспокойным молочным морем.

Появился звук. Шум прожорливого пламени, накладывался на визгливую перекличку импульсников. Сквозь которую доносились крики людей. Рядом замелькали мощные фигуры пехотинцев. Стряхнув нанесенный хлопья сажи и мелкого мусора, бронированные спины растворились в молочном тумане…

– Косяк может смотреть не будешь? – тихо спросил Дыба, – а то опять уделаешь все завтраком.

– Ерунда…, – отмахнулся Косяк, за озиравшись потер живот, – только что то не пойму. Мне наоборот жрать охота.

– Будешь? – предложил Дыба, достав с кармана плитку. На вопросительный взгляд, брошенный на брикет, с усмешкой сказал: – подслащенный соевый белок.

– Дерьмо, – скривился Косяк, но все таки схватил, и с жадностью затолкал в рот приличный кусок бурой массы.

Озадаченный Дыба наблюдал как Косяк уплетает, то что раньше не заставить было и попробовать под угрозой смерти. Нахмуренно почесав шею, повернулся к изображению…