Сталь Императора

Контора находилась в приличном и совсем не заброшенном состоянии.

— Не далее, как вчера, здесь тщательно убирали, — констатировал Кошко, проведя пальцем по крышке бюро.

— И не только пыль, — продолжил Герарди, вороша клюкой в печи, — последний раз топили явно бумагой — пачка даже в золу не рассыпалась…

— При этом хозяева не торопились, всё аккуратно сложено. Никаких следов спешки, — заключил Кошко…

— Александр Иванович, — обратился Герарди к Гучко, — посидите, пожалуйста тут, поизображайте местного клерка, заодно — поизучайте содержимое ящиков, а мы с Аркадием Францевичем прогуляемся по остальным помещениям.

Из-под массивного конторского стола, куда Гучков залез в поисках какой-либо случайно оброненной или забытой бумажки, его вытащил настойчивый стук в дверь. На пороге стоял моложавый франт, одетый по последней парижской моде, явно не клерк и не коммивояжёр, которого можно было бы представить служащим в этой скромной конторе. Редкая пока ещё бородка клинышком плохо сочеталась с гусарскими, закрученными вверх усами, а учтивое выражение лица — с холодными серыми глазами, глядящими поверх собеседника.

— Простите за вторжение, — на прекрасном немецком, с лёгким акцентом произнес незнакомец, насмешливо оглядев помятого и замызганного Гучкова, — я без предварительного доклада ввиду срочного дела. Когда бы я мог увидеть господина Вюртсшафтпруфера?

— Да-да, конечно, — автоматически кивнул Гучков, мучительно соображая, как в таких случаях полагается себя вести, — а как Вас представить?

— О! Не утруждайтесь, махнул тростью гость, усаживаясь в кресло. — Просто доложите, что прибыл гонец со срочным сообщением от Фалька… А Вы, судя по акценту, тоже не здешний? Польша? Соратник пана Пилсудского? Угадал?

— Господи, какая встреча! — раздался неожиданно над ухом Гучкова торжествующий голос Герарди, — Князь Оболенский, флигель-адъютант Его Величества собственной персоной! Вот уж никак не ожидал Вас здесь увидеть!

Оболенский вскочил, как будто внутри его разжалась пружина, лицо моментально стало пунцовым, а пальцы, сжимающие набалдашник трости, побелели от напряжения.

— Спокойно, господин капитан, спокойно, — уже другим, металлическим тоном прозвучали слова жандарма, мягким, приставным шагом перемещающегося ближе к князю и держащего на уровне пояса крошечный браунинг. — Зачем нам здесь, в таком тихом месте, скандал? Ну так, что хотел поведать господину Вюртсшафтпруферу герр Фальк?

— Господа, Вы меня неправильно поняли, — натужно улыбнулся Оболенский, на лбу у него моментально выступила испарина, — это была шутка. Я со специальной миссией Его Величества отправлен в Данию к полковнику Мадсену.

— Ну да, ну да, — охотно согласился Герарди, — а в Потсдам заехал, спросить, как быстрее добраться до Копенгагена…

— Вы мне не тыкайте, господин жандарм! — с вызовом бросил Оболенский, — вы мне не ровня!

— Да где уж нам, — ухмыльнулся поручик. — О! А вот и корнет возвращается! Сейчас с Вами будет беседовать тот, чей титул вполне сопоставим с Вашим… Надеюсь, что….

Это было последнее, что успел сказать Герарди. Воспользовавшись тем, что он перевел взгляд на окно и на мгновение потерял бдительность, Оболенский нанес поручику молниеносный удар тростью в солнечное сплетение, а вторым движением швырнул ее в Гучкова. Спрятавшись под стол от летящего предмета, Александр услышал грохот распахивающейся настежь двери.

— Корнет! Задержать! — сдавленный хрип Герарди перекрыл звуки сухих, как треск ломающихся деревьев, выстрелов…

— Князь, Вы меня разочаровали…

Щетинин виновато развёл руками.

— Всё произошло слишком быстро! Сначала грохот дверей, потом он мчится прямо на меня, и через мгновение я сам уже лечу кувырком и слышу ваш голос «Стрелять!»… Ну и высадил всю обойму в белый свет, как в копеечку, не успев даже приземлиться…

— Задержать, корнет, — раздраженно поправил Герарди, — я просил его задержать!

— Простите, Борис Андреич, — вмешался Гучков, — но Ваш хрип после удара можно было понять как угодно. Я лично разобрал только «…ать!»

Герарди обреченно махнул рукой.

— Что будем делать?

— А не кажется ли Вам, господа, что главное мы уже сделали, — предложил свой вариант произошедшего Кошко, — подтвердили, что заговор существует, нашли штаб-квартиру заговорщиков, встретили и опознали одного из них, и узнали нечто важное — в комплот вовлечены весьма влиятельные персоны, стоящие у престола — Оболенский один из них, и главное — Фальк находится не в Германии, а в России. И кто это — можно только догадываться. Ни одной ниточки к нему у нас нет…

— Да, — задумчиво произнес Герарди, — как песок, сквозь пальцы… Кстати, князь, при вас смотритель, не упоминал, случайно, фамилию Вюртсшафтпруфер?

— Боюсь, Борис Андреевич, что это не фамилия, а должность. По-русски — просто ревизор…

— Тупик…

* * *

Когда поезд Берлин-Санкт-Петербург подкатил к государственной границе, разведчики, скинувшие напряжение последних дней, позволили себе расслабиться, тем более роскошный салон первого класса вполне к этому располагал (*). Особенно, когда чай с коньяком понемногу превращается в коньяк с чаем….