Сталь Императора

— А вот извольте, — движением индийского факира, достающего из мешка кобру, англичанин извлёк ещё один лист, исписанный каллиграфическим почерком. — Как видите, задумано всё изящно и цинично. Россия не мешает кайзеру грабить Францию, а Германия закрывает глаза на ограбление царём Британии и её союзников. Теперь вам понятен истинный смысл строительства Транссибирской магистрали и дороги Берлин-Багдад?

— Позвольте полюбопытствовать, — осторожно спросил посол Франции, — откуда у вас это богатство?

— Оттуда же, откуда и оригинальный текст договора, и во всех отношениях замечательное заключение о состоянии здоровья русского царя. Пока ваше Второе управление фабриковало дело несчастного Дрейфуса (*), наши люди, не покладая рук, трудились в Потсдаме и Царском селе, устанавливая необходимые связи и оказывая услуги нужным людям. Поэтому мы узнали все детали русско-германских переговоров раньше, чем они закончились.

Теперь настала очередь поморщиться французу. Несмотря на более чем обширную сеть информаторов в России, сегодня он вынужден был питаться информационными «объедками» с британского стола. Собственные, щедро оплачиваемые агенты влияния оказались бесполезны из-за целого ряда громких отставок, валом катящихся по России последние два месяца.

— Вы разрешите взять это с собой или хотя бы сделать копию?

— Месьё Ланн! Конечно нет! Вы же убрали свой договор тут же, как я с ним ознакомился.

— Могу достать обратно…

— Не трудитесь, Вы и так узнали больше, чем я имел право до Вас довести. Лучше скажите, как прошла эвакуация?

— Успешно. Группа уже в Финляндии. Точнее то, что от нее осталось… От раненых тоже пришлось избавиться.

— Печально, Огюст, очень печально. Давайте признаемся, что это был фальстарт. Вместо того, чтобы спокойно подготовить местных боевиков и по мере насыщения ими организаций революционеров — раскручивать в России маховик террора, мы вынуждены были задействовать для разовой акции лучших своих инструкторов, часть из которых, увы, безвозвратно потеряна.

— Но согласитесь, Чарльз, момент был чрезвычайно удобный, а повод — весьма подходящий. Да, может быть, немного поспешили, но уверен — всё не зря! В России и Германии среди знати началось брожение. На наших глазах формируется дворянская оппозиция и кайзеру, и царю. В России недовольны тем, что упускают Польшу, в Германии — тем, что надо отдавать Мемель. И кроме того, я надеюсь, что после заявления немецких психиатров отношения между Петербургом и Берлином, как минимум, охладеют. На Дворцовой площади пролилась кровь и что бы царь ни говорил и ни делал, это всё равно останется несмываемым пятном на его царствовании. Пройдёт немного времени и мы подадим информацию о происшедшем в таком виде и под таким соусом, что все его реформы будут выглядеть людоедскими. Нет, определенно такой повод нельзя было упускать!

— Да, — кивнул головой англичанин, — повод был настолько хорош, что меня терзает смутное подозрение — а не специально ли его подстроили, чтобы мы, очертя голову, полезли рвать недозревшие орехи? Царь, хоть и с изрядно подмоченной репутацией, остался на троне. Временное правительство оказалось беззубым и безвольным. Настоящий бунт не получился. Выгода для наших банков не видна даже в морской бинокль. И сколько нам теперь нужно времени, чтобы восстановить штат инструкторов, обучить с их помощью аборигенов и восстановить боеспособность местных революционных организаций? Год? Два?

— Наш друг Фальк обещает, что к лету всё будет готово.

— Наш друг сам ходит по самому краю… Кстати, на него могут выйти через арестованных эсеров?

— Не получится. Команды передавались через связного, который сам получал их по телеграфу из Швейцарии… А туда они шли из Германии… Любой, кто захочет пройти по цепочке, должен будет вскрыть почтовые службы трёх стран…

— Но Вы ведь знаете…

— Только то, что рассказал. Как и откуда распоряжения поступали в Германию мне уже неизвестно.

— Завидная конспирация.

— Да, и именно она — залог того, что в России у нас всё получится. Рано или поздно… Как говорят русские — не мытьём, так катанием…