Сталь Императора

После встречи со своим британским коллегой, посол Франции решил не ехать сразу же к себе, а немного пройтись, чтобы привести в порядок мысли и решить, какой отчет следует представить Теофи́лю Делькассе́ — министру иностранных дел республики. Их связывала не только служба, но и членство в масонской ложе «Латинское братство» города Фуа. На своём посту Теофиль занимал ярко выраженную антигерманскую позицию и старательно стремился разрушить систему союзов, разработанную канцлером Бисмарком в предыдущие десятилетия, связывающую Германскую Империю с Австро-Венгерской Империей, Италией и Россией. Огюст старался не разочаровывать начальника, а сейчас вообще прыгнул выше головы, молниеносно разрешив Фальку для организации беспорядков в Петербурге отозвать офицеров Иностранного легиона из лагеря подготовки боевиков и использовать по своему усмотрению в течении 12 часов. Тем более, что желание выслужиться удачно сочеталось с его личной ненавистью к этой заснеженной угрюмой стране, которую так и не удалось завоевать ни в 1812, ни в 1855 м…

Серые тени, скользнувшие вслед за послом, тоже не желали огорчать свое начальство, поэтому не оставили никаких внешних следов своего усердия, гуманно оглушив француза и его охранника, использовав вместо дубинки плотно набитый солью рукав. Дворник, обнаруживший в сугробе трёх иностранцев, подумал даже, что они жертвы перепоя, а не ограбления. Всё содержимое посольского саквояжа оказалось порядочно распотрошенным, хотя исчезли только деньги, что по нынешним временам можно было охарактеризовать русским выражением «легко отделались». Отчаянно зевающий, вымотанный за последние сутки полицейский составил протокол происшествия, пробормотал дежурные извинения, пообещал разобраться со злоумышленниками «как только, так сразу» и спровадил очухавшихся дипломатов восвояси, выделив для сопровождения пару жандармов. Подождав, пока потерпевшие скроются за поворотом, столоначальник вернулся в участок, сел к бюро, начеркав пару строк, запечатал в конверт и вызвал дежурного:

— Вот что, любезный, бросай всё! Этот пакет — в канцелярию лейб-жандармерии — быстро!..

–

(*) Дело Дрейфуса — позор французской контрразведки, которую направили по ложному пути агенты кайзера. Закончилось полной реабилитацией несправедливо осужденного капитана Дрейфуса и отставкой поддавшихся на провокацию генералов.

* * *

«Кто ж тебя вёл на таком коротком поводке, Николай Александрович, — думал император во время краткого промежутка между аудиенциями. — Кто ж так быстро и беспощадно реагирует на любые изменения? Социалисты? Они ещё слишком слабы и неорганизованны. Англичане? Французы? При всём уважении к их разведкам, они не способны на такую скорость — бюрократию никто не отменял, а она забирает минуты, дни, недели, а то и месяцы между изменением обстоятельств и последующим принятым решением. Тогда кто? Банкиры? Масоны? У кого русский царь — как бактерия под микроскопом? Кто так нервно реагирует на любые его неплановые шаги? Бегство из Ливадии — и сразу два покушения подряд. Визит в Германию — получи международный заговор. И между ними одна общая черта — нет явного автора. Исполнителей разной степени значительности и виновности — сколько угодно! А главный дирижёр как будто остаётся за кадром… История опять повторяется?»

В январе 1905 Николай II хотел лично принять депутацию рабочих, артачился, не хотел уезжать из столицы — в результате по нему, якобы случайно, картечью бабахнула из Петропавловской крепости салютная пушка, убив нескольких придворных, в том числе одного жандарма по фамилии Романов. Чудом не задело самого царя. Несчастный случай? Свежо предание, но верится с трудом. Есть ли в мире хотя бы ещё один случай такой халатности? Кто это сделал? Кому так важно было, чтобы случилось Кровавое воскресенье? Разнеслось тогда по всей империи, в отличии, кстати, от 1917, когда бунтовала, в основном, только столица. Полыхнуло так, что казалось — уже не потушить! А оно само сошло на нет, так и не решив ни единой проблемы… Или всё-таки чьи-то проблемы решила? Подписанный в Портсмуте русско-японский договор император Николай II ратифицирует 1 октября 1905 г. И сразу же — в этом же месяце одновременно закрываются революционные газеты — эсеровская «Революционная Россия» и социал-демократическая «Искра». С октября 1905 г. тема вооруженного восстания исчезает из работ Ленина, несмотря на то, что только в апреле партийный съезд взял на него курс.

Потом, правда, было очень странное Московское восстание в декабре 1905 года… Восставших кто-то сильно и настойчиво подставлял под удар государственной машины, хорошо вооружил, дал денег и отправил на убой. Победа восстания была не нужна. Ее просто не могло быть при такой безобразной организации дела. Тогда что было нужно? И кому? Второй вопрос даже важнее первого.