Сталь Императора

– Ну вот смотри, – Мария Павловна зашла за спину Владимира Александровича, сжала его виски своими холодными сухими ладошками и горячо зашептала на ухо, – ты получил сообщение от немецких медиков о душевной болезни Никки. Сам он находится за границей и не-до-сту-пен для подтверждения или опровержения этого факта. Пользуясь дарованным тебе правом, с целью сохранения управляемости империи и только на время болезни императора, ты передаёшь полномочия временному правительству во главе с этим кухаркиным сыном и просто ждёшь. Больше ничего делать не придётся. Временное правительство – это власть, которая работает вре-мен-но, то есть до следующего твоего распоряжения. И пусть он сам, если хочет, объявляет о парламенте, конституции, прочих модных новшествах. Пусть играет в свои игрушки, сколько ему влезет, лишь бы он уладил проблему Никки и Аликс. Хотя, думаю, что этот вопрос за него решили уже его друзья – банкиры. А когда Витте сделает всю грязную работу, ты сможешь объявить о прекращении полномочий его правительства и передать корону нашему мальчику.

– И он отдаст с таким трудом полученную власть? – криво улыбнулся великий князь.

– Его грязные интриги – против твоей гвардии, – улыбка Медузы-Горгоны стала неотразимой. – Дорогой мой, винтовка рождает власть[8] и пока она у тебя, а не у него, он будет играть по нашим правилам!

– Кстати, насчёт винтовок и гвардии… Витте просит сразу после объявления манифеста поднять императорский штандарт над Зимним дворцом и окружить его двойным кольцом оцепления…

– Ну… эту маленькую шалость, думаю, мы можем себе позволить, независимо от того, что задумал этот смерд…

– Если вдруг он, увидев, что я в Манифесте ничего не сказал про конституцию и республиканское правление, откажется от своих планов и мы так и не узнаем, что он задумал?

– Можешь подарить ему комиссию по разработке Конституции и законодательства о парламенте… Но даже без этого… Нет, не откажется. Ему просто некуда деваться. Коготок увяз – всей птичке пропасть…

– Где увяз коготок птички?

– В казне, мой дражайший супруг. Она почти всегда является главной причиной нелепых политических авантюр….

* * *

Первые организации эсеров появились в середине 1890-х гг. Одной из них был Союз русских социалистов-революционеров, родившийся в 1893 году в Берне, где самыми активными повитухами этого детища стали Швейцарская банковская корпорация, французский “Crédit Lyonnais” и их “сердечные партнеры” из Лондонского Сити.

Весьма любопытным эсеровским подразделением была Боевая ячейка, по размерам, подготовке и финансовым возможностям превосходящая саму партию. Задолго до официального оформления единого эсеровского центра, с активной помощью тайной полиции и разведок Франции и Англии, её начал формировать не менее интересный человек – Григорий Андреевич Гершуни. Если еще точнее, партия социалистов-революционеров создавалась вокруг Боевой организации товарища Гершуни и была идеологическим прикрытием её насквозь коммерческой работы по ликвидации неугодных политических фигур и рыночных конкурентов. Эта структура не подчинялась партийным органам и не отчитывалась перед остальными эсерами о своих действиях, была своеобразным государством в государстве, орденом избранных, “творящим добро” самим фактом своего существования, без оглядки на кого бы то ни было, никому не подконтрольная и неподсудная.

В последнюю неделю января 1901 года “фирма” Григория Андреевича планировала “выход в свет”. Дебют должен был получиться оглушительным, при большом скоплении народа и привести к тектоническим политическим сдвигам в самой большой стране мира.