Сталь императора

– Степан Осипович, – снова переключил на себя внимание моряков монарх, – первый в мире акустический пост, успешно основанный вами на кронштадтском блокшиве, нужно сделать неотъемлемой частью морской разведки. Надо учиться обнаруживать врага и определять его местонахождение невизуальными методами. Особенно это будет актуально для нового вида военно-морских сил – подводного. Давайте поговорим об этом подробнее по дороге на границу с Германией. Приглашаю вас и всю комиссию по проектированию подлодок совершить небольшое путешествие. Буду признателен, если на этом совещании найдут возможность поприсутствовать Александр Степанович Попов, руководитель радиомастерской Евгений Львович Коринфский и преподаватель Кронштадтской водолазной школы Евгений Викторович Колбасьев.

* * *

Императорский поезд отходил от перрона Петербурга в пять часов вечера, разгоняя вечерние сумерки желтыми пятнами света, падающими на сугробы из окон набирающих ход вагонов. В это же время на московскую мостовую, вдыхая морозный февральский воздух, сошли немецкий инженер Георг Шеффер и русский генерал-инженер Петров, имеющий личное предписание императора – до лета 1901 года организовать выпуск отечественных подшипников. В заботах своих Николай Павлович был не одинок. В этом же поезде в Москву вернулся еще один человек, имеющий похожее предписание, – инженер Сергей Петрович Петухов, удостоенный звания инженера-технолога еще в 1885 году за научные исследования по химии и заводские работы по стеклянному производству. В январе 1901 года, шестнадцать лет спустя, главный мастер стекольных дел России был безжалостно выдернут из отставки и отправлен к своему коллеге, одному из «отцов» стекольной промышленности Германии Отто Шотту, с настоятельной просьбой – за любые деньги на любых условиях добыть рецепт изготовления оптического стекла. Теперь Сергей Петрович, только-только построивший завод для производства разноцветной и золотой смальты для Храма Воскресения Христова в Петербурге, должен был приступить к строительству нового предприятия.

Уникальные печи Фридриха Симменса, позволяющие существенно повысить качество изготовляемого стекла, как хрустальные вазы, заботливо перегружали из почтовых вагонов московские студенты – будущие технологи и мастера принципиально новой промышленной отрасли Российской империи. У каждого из них была своя мечта – самый мощный телескоп, самый точный микроскоп, самые надежные глаза отечественной армии и флота. Инженеры XX века готовились принять эстафету у инженеров XIX. История неумолимо уходила с известной императору траектории.

Опереться можно только на то, что сопротивляется

Два человека, сидящие напротив друг друга в роскошном кабинете императорского вагона, были из абсолютно разных миров. Эти миры, как планеты, крутились в одной Солнечной системе, но почти не пересекались в быту, отличаясь ценностями, манерами, привычками и даже языком общения. Один из них принадлежал к столбовым дворянам, известным своим родством с русским поэтом Лермонтовым, другой – купец «от сохи», происхождения самого невзрачного, неприметного, да к тому же глубоко провинциального – тобольского. Находясь в одном купе, каждый чувствовал себя так же неловко, как человек во фраке на городском базаре или в карнавальном костюме на званом приеме.

Сословные рамки Российской империи, словно ножом разрезающие живую плоть гражданского общества, вряд ли могут быть осмыслены и адекватно представлены в воображении человека XXI столетия. Чтобы рассказать об этом, постоянно приходится прибегать к аллегориям. Чувство неловкости, возникающее каждый раз в присутствии представителя не своего сословия, сейчас усугублялось грандиозным скандалом, разразившимся перед ними на перроне при встрече императора.

Когда адмиралы и офицеры расступились, пропуская невысокого человека, спешащего в вагон, стоящий у входа солдат не смог взять «на караул», чуть не выронив винтовку из задубевших рук.

Подхватив и вернув часовому оружие, император оглядел синего от мороза гвардейца, остановился, прищурил глаза и спросил:

– Как долго на посту?

– Больше часа, вашество, – просипел солдат, отчаянно пытаясь не стучать зубами.

– Начальника караула – ко мне! – тихо приказал император.

Подбежавшему с докладом штабс-капитану не удалось даже открыть рта.

– Почему солдат экипирован без учета погодных условий? – лязгнул, как поезд сцепками, голос самодержца.

– Ваше величество! Командующий сказал, что не положено… почетный караул… Как же тут?

– Я вам покажу – не положено! Командующего штаб-квартирой – ко мне! Начальник караула! Приказываю – на пост шагом арш!

Обалдевший штабс-капитан автоматически развернулся «кругом» и замер рядом с часовым.

– А ты, братец, – уже другим, участливым тоном продолжил император, – марш внутрь, прямиком на кухню и скажи, что я приказал – горячего чая с коньяком. Немедленно!

– Но ваше величество!

– Разговорчики!..