Сталь, пар и магия

Что? Почему? Зачем?! Она же чётко сказала Таньше…

Однако они здесь. Шли прямо к Молли и улыбались ей. Оба.

Ох, лучше бы ей прямо сейчас провалиться сквозь землю, и желательно вместе с Медведем и Волкой!

Молли едва не бросилась наутёк, однако предательски задрожали колени, она застыла, парализованная ужасом.

Никогда ещё она так не боялась. Даже будучи у госпожи Старшей, даже выходя на смертное поле под стенами Мстиславля…

— Вот и свиделись, sestrichka, — улыбнулась ей Таньша.

— При… вет, — выдохнул Медведь. Он не улыбался, он глядел по сторонам. Ожидал драки и был готов к ней.

— Zachem… ty… prishla?! — яростным шёпотом выдохнула Молли на своем лучшем языке Rooskies.

— Ты позвала, мы пришли, — пожала плечами Таньша.

— Это западня! Я же говорила тебе!.. Нельзя верить ни единому…

— Мы знаем, — усмехнулась Волка. — Мы пришли за тобой, сестрица. Что может быть убедительнее для Департамента — схватим тебя в охапку и дадим дёру! Мы подумали, что, если не придём сейчас, тебе перестанут верить, снова схватят… и мы уже ничем не поможем. Мы похитили б тебя раньше, если б только смогли.

Молли даже рта не успела открыть, когда оборотни, внезапно подхватив её под локти, потащили вверх по Пистон-стрит, глубже в «плохие кварталы», где было куда бежать и где прятаться.

Рабочие, возившиеся у основания эстакадной опоры, дружно бросили работу. И столь же дружно кинулись следом.

— Что?.. Зачем вы?.. — выдохнула Молли, не понимая, то ли ей сопротивляться, то ли бежать в полную силу.

— Хватит тебе тут торчать, — хладнокровно заметила Таньша, оглядываясь на преследователей. — Иначе тебя, похоже, не уговоришь…

За спиной раздались крики и вопли, топот ног, свистки, какие-то команды…

— Skoree! — прошипела Таньша.

Теперь они бежали уже все трое, прямо по Пистону, а из пабов и магазинчиков, из дешёвых и грязных кофеен, из зеленных и бакалейных лавок — отовсюду им наперерез выбегали люди.

Молли этого ожидала, но не думала, что их будет так много! Здесь, похоже, собрался весь Особый Департамент, включая конторских клерков.

— Стоять! — загремело над головами, и, ломая кирпичную ограду, прямо им навстречу высунулось тупое рыло бронированного ползуна.

А вот и армия…

— Ne boysya, sestritsa. — Волка вдруг улыбнулась, останавливаясь. — Мы пробьёмся. Ой, как мы сейчас пробьёмся…

Молли не поверила своим глазам — Волка засмеялась, даже захохотала, радостно и свободно, словно сбросив с плеч тяжкий, давящий груз. Остановилась, принялась расстегивать уродливое пальто. Швырнула тяжёлый драп прямо наземь, расправила плечи, гордо вскинула подбородок.

Рядом с ней точно таким же движением сбросил верхнюю одежду Всеслав.

Оборотни словно дразнили смерть.

Которая, как известно, на миру красного цвета.

— Вы, трое! Лечь наземь! Руки за голову! — проревело из незримых громкоговорителей. — Немедленно! Выполнять!

Таньша и Всеслав переглянулись. И вроде бы начали выполнять приказ.

— Молли, мы тебя вытащим, — прошипела вервольфа. — Только не подвернись под пули!..

Едва заметный кивок — «согласна!» — и Молли ощутила горячий толчок в грудь, прямо перед ней всклубился плотный белый туман, а миг спустя из него вырвались волк с медведем.

На брусчатке остались брошенные пальто, а кроме них — и какие-то обрывки одежды.

Кто-то выстрелил — похоже, тощий парень в сером длинном пальто, стоявший у броневика. Пуля свистнула над головой Молли, а в следующий миг сам этот парень упал, потому что вывернувшийся у него из-за спины широкоплечий увалень с красно-бело-чёрной повязкой на рукаве огрел его по затылку дубинкой.

— Не стрелять! — взревело со всех сторон. — Не стрелять, брать только живыми! Кто выстрелит — на каторгу!

Оборотни огромными прыжками уже мчались прямо на преградивших им путь людей в гражданском, сгрудившихся вокруг ползуна.

Взлетели сети, растянутые на длинных шестах.

Особый Департамент, похоже, подготовился основательно.

Молли бежала следом, задыхаясь, изо всех сил стараясь не отстать, уже не думая, куда и зачем она бежит.

За спиной нарастал топот. Кто-то железным голосом выкрикивал в рупор приказы «добрым горожанам» оставаться в стороне, лечь наземь или не покидать своих квартир.

И вдруг Волка растянулась в великолепном, опрокидывающем все законы природы прыжке на полтора десятка ярдов[5]. Она словно нарочно кинулась в самую середину сетей, и верёвки жалобно затрещали от одного взмаха когтистой лапы.

И, не отставая от сестры, Медведь врезался в толпу живым тараном. Кто-то вновь выстрелил, несмотря на приказ, промахнулся, а ещё через секунду незадачливый стрелок взлетел высоко над головами, подброшенный могучим ударом медвежьей лапы.

Всеслав и Волка пробили завесу навылет, словно снаряды, пронзающие преграду из тонкой фанеры. Люди с воплями и стонами пытались отползти в стороны, брошенные шесты с сетями валялись на брусчатке. Вокруг оборотней вдруг возникло пустое пространство, попавшие под их первый удар — егеря, стрелки, департаментские — жались к стенам, кто-то истошно колотился в наглухо запертую дверь ближайшего парадного.