Сталин

В том же феврале 1918 года из далекой Бессарабии, к Дону, на соединение с генералом Корниловым выступил отряд в несколько сот офицеров-добровольцев под командой полковника Дроздовского. И к его предприятию люди, называвшие себя русскими и националистами, но палец о палец не ударявшие для русского национального дела, отнеслись скептически, называли этот поход «безумием и авантюрой», К услугам национального движения стоял как будто весь румынский фронт, еще не вполне разложенный большевиками, с его огромной массой офицерства, с громадными запасами снаряжения. С Дроздовским пошло всего 800 человек — и при снаряжении этого маленького отряда он встречал на каждом шагу противодействия. Из 57 миллионов румынских лей, бывших в распоряжении высшего командования, на организацию добровольческого корпуса Дроздовскому отпустили только 600 000. «Издевательства продолжаются, — записывает он 24 февраля 18-го года, — не дают ни снарядов, ни инженерного имущества, ни оружия, ничего». «Одна задругой неудачи преследуют меня, — записывает он через три дня… — Отсутствие энергии, апатия, мягкотелость, моральное ничтожество среды, бесталанность и нерешительность верхов, предназначенных судьбой к водительству, — все это губит великое начинание, накладывает на все печать могилы. Усилием воли заставляешь себя продолжать начатую работу…» Наконец, запись 3 марта: «Агитация против похода изводит, со всех сторон каркают представители генеральских и штаб-офицерских кругов; вносят раскол в офицерскую массу. Голос малодушия страшен, как яд. А все же тяжелые обстоятельства не застанут врасплох. Чем больше сомнений, тем смелее вперед по дороге долга». Дроздовцы выступили в поход. «Жребий брошен… Пойдем бесстрастно и упорно к заветной цели через потоки чужой и своей крови. Такова жизнь… Кругом враги. Мы, как водою остров, окружены большевиками, австро-германцами и украинцами. Огрызаясь на одних, ведя политику направо и налево, идешь по пути крови и коварства к одному светлому лучу, к одной правой вере, но путь так далек, так тернист»… Поход в неизвестную даль, к Ростову и Новочеркасску, которые уже заняты большевиками, к Корнилову, которого, по слухам, уже нет, показывает, что национальные круги имеют почву в стране. «В общем, — записывает Дроздовский, — массы довольны. Просят защиты, установления порядка: анархия, дезорганизация измучила всех… Говорят, что некому жаловаться, нет нигде защиты, никакой уверенности в завтрашнем дне»… «Забавно, до чего грозная слава окружает нас, — записывает он несколько дней спустя. — Наши силы иначе не считают, как десятками тысяч… В этом диком хаосе что может сделать даже горсть, но дерзкая и смелая. А нам ничего больше не осталось, кроме дерзости и смелости… Когда посмотришь на карту, на этот огромный предстоящий путь, жуть берет, и не знаешь — в силах ли будешь выполнить свое дело. Целый океан земли впереди и враги кругом».

21 апреля 1918 года, через два месяца пути, в постоянных боях пересекши всю южную Россию, отряд дроздовцев подступает к Ростову. Дает бой превосходным силам большевиков под Ростовом, 25-го внезапным ударом внезапно освобождает от большевиков казачью станицу, Новочеркасск.

«Больше тысячи верст пройдено вами походом, доблестные добровольцы, — писал в этот день в приказе своему отряду Дроздовский. — Немало лишений и невзгод перенесено, немало опасностей встретили вы лицом к лицу, но, верные своему слову и долгу, верные дисциплине безропотно, без празднословия, шли вы упорно вперед по намеченному пути, и полный успех увенчал ваши труды и вашу волю. И теперь я призываю вас всех обернуться назад, вспомнить все, что творилось в Яссах и в Кишиневе, вспомнить все колебания и сомнения первых дней пути, предсказания различных несчастий, все нашептывания и запугивания окружавших нас малодушных.

Пусть же послужит это нам примером, что только смелость и твердая воля творят большие дела и что только непреклонное решение дает успех и победу. Будем же и впредь в грядущей борьбе ставить себе смело высокие цели, стремиться к достижению их с железным упорством, предпочитая славную гибель позорному отказу от борьбы. Другую же дорогу предоставим всем малодушным и берегущим свою шкуру».

Это было ясное и резкое отмежевание от болота. Это было обоснование организационной программы будущей национальной партии.

Через месяц отряд Дроздовского соединился с корниловцами. Дроздовский привел с собой 2500 добровольцев и громадное снаряжение. Но Корнилова уже не было. Он погиб в самом начале успехов своей армии, убитый при осаде Екатеринодара орудийным снарядом. Погиб, не закончив своего дела.

Но что начатое им дело имело под собой почву, что национальное движение имело глубокие корни в народной душе, показало дальнейшее. Созданная Корниловым и Дроздовским армия шла от успеха к успеху — и через год в ее распоряжении была большая часть Европейской России. Горсточка героев Ледяного и Дроздовского походов стала тон организацией, вокруг которой, как вокруг крепкого стержня, стали сплачиваться национальные силы страны.