Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года

За год или два до описываемого момента эта интеллигенция организовала легальную воскресную школу (или кружок) для рабочих, где преподавали социологию, историю культуры, естествознание.^[288] Устроилась школа в доме Согоровых, в роли преподавателей выступали Чхеидзе, Рамишвили, А. Цулукидзе, Н. Джакели и др. ^[289] Среди руководивших школой интеллигентов преобладали сторонники легальных методов работы, поэтому пропаганда в школе если и велась, то весьма осторожно. По воспоминаниям одного из рабочих, «в этой воскресной школе нас обучали грамоте и рассказывали нам о мироздании: какова форма земли, как земля движется вокруг своей оси и солнца, как далеко отстоят от земли луна и солнце, что такое планета и т. д.» (см. док. 4).

В Батуме обосновались несколько высланных из Тифлиса после забастовок 1900 г. рабочих – Константин (Коция) Канделаки, Котэ Каландаров, Влас Мгеладзе. Летом 1901 г. вокруг них стал складываться рабочий кружок. Таким образом, Сосо Джугашвили приехал не на пустое место, и утверждать, что «до товарища Сталина в Батуме не было никакой рабочей социал-демократической организации»^[290], не совсем верно.

В Батуме Иосиф Джугашвили с самого начала держался как опытный и целеустремленный агитатор. Он быстро наладил связи с передовыми рабочими, нашел среди них убежденных и энергичных помощников.

Вроде бы было логично, если бы Джугашвили влился в среду местных интеллигентов социал-демократов. Но нет, он избегал их общества и поначалу даже знакомиться с ними отказывался (см. док. 5). В небольшом городе встречи и контакты немногочисленных образованных людей казались неизбежными, однако не похоже, чтобы Джугашвили водил с ними дружбу. Он предпочитал держаться общества доверенных приятелей-рабочих – Константина (Коция) Канделаки, Сильвестра Тодрии, Котэ Каландарова, братьев Дарахвелидзе, семейства Ломджария.

Нетрудно догадаться, почему Иосиф Джугашвили выбрал себе таких товарищей. Войди он в интеллигентный круг, он бы снова, как три года назад в Тифлисе, очутился на вторых ролях. Он выбрал иную тактику, отнесся к ним как к соперникам, сделал ставку на сближение с рабочими и оттеснение их от местной интеллигентной публики^[291].

В разговорах с рабочими он энергично и не без успеха повел нападки на воскресную школу. Воспоминания Сильвестра Тодрии донесли до нас примечательную реплику Сосо:

«– Чему учат вас в воскресной школе?

И когда я ответил, что там объясняют, как движется солнце, он с улыбкой сказал:

– Слушай! Солнце, не бойся, не собьется с пути. А вот ты учись, как должно двигаться революционное дело, и помоги мне устроить маленькую нелегальную типографию» (см. док. 3).

Джугашвили одной ироничной фразой обесценивает любые просветительские усилия вообще, переключая внимание собеседника на цели, кажущиеся близкими и практичными. Представляется, что этот эпизод приоткрывает нам секрет успеха Джугашвили в малограмотной рабочей аудитории: соблазн примитивизации, простых рецептов, к тому же обрамленных грубоватым остроумием. И вот уже слушатели вечерней школы вспоминают, что занятия были скучными, сетуют, что преподаватели не касались политики (см. док. 8), с нескрываемым презрением отмечают, что «учили нас одной лишь географии, астрономии» (см. док. 19). А ведь говоривший это И. Дарахвелидзе был одним из первых энтузиастов школы и нанял для нее комнату!

Впрочем, оппоненты – будущие меньшевики – отыгрались, пустив сплетни, будто в Тифлисе Джугашвили исключили из организации за систематическое интриганство^[292].

Но почему все-таки он перебрался из Тифлиса именно в Батум? Излюбленным местом миграции провалившихся нелегалов был Баку, там работали приятели и товарищи Сосо, там была гораздо более развитая организация. Только ли надобность охватить пропагандой растущий пролетарский Батум послужила причиной переезда туда? Уместно сопоставить ряд обстоятельств, до сих пор совершенно ускользавших от внимания сталинских биографов.