Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года

Избирательная кампания в IV Думу шла с начала 1912 г., а в активную фазу вступила летом. Выборы были сословными и непрямыми, трехступенчатыми: рабочие заводов выбирали уполномоченных, которые выбирали выборщиков по рабочей курии, затем те голосовали за депутатов. Незадолго до апрельского ареста Кобы члены Русского бюро ЦК получили и отпечатали в тифлисской подпольной типографии написанную Лениным предвыборную платформу партии. Она была составлена в энергичном стиле, показывавшем, что большевистский лидер рассматривал выборы в Думу исключительно как возможность вести революционную пропаганду и не оставлял шансов никакой собственно думской, законодательной работе. Ленин писал о небывалом «разгуле преследований со стороны царизма», «бешенствах контрреволюции», «либеральной лжи, будто возможно соединение свободы и старой власти, будто мыслимы политические реформы при царской монархии», утверждал, что «тяжелыми уроками контрреволюции поплатился русский народ за эти детские иллюзии» и выдвигал лозунг свержения самодержавия. В качестве конкретных целей РСДРП в текущей избирательной кампании Ленин называл «демократическую республику российскую», 8-часовой рабочий день и конфискацию помещичьей земли^[542]. Ничего более реалистичного рабочим избирателям Ленин не предлагал. От своих сторонников он требовал придерживаться именно этих демагогических лозунгов, ссылаясь на решения Пражской конференции.

Вернувшись из Нарыма, Джугашвили включился в предвыборную работу на финальном, решающем этапе. В то время, в сентябре – ноябре 1912 г., он был единственным действовавшим на свободе членом Русского бюро ЦК, поэтому его влияние и роль не должны вызывать сомнения, его авторитет и вес выросли. В этот период он пользовался в основном партийной кличкой Василий или Васильев. Перебравшись в столицу, он перестал называть себя Кобой, это диктовалось конспиративной осторожностью, но можно предположить также и желание выглядеть в новой обстановке иначе. Он и кличкой выбрал сугубо русское имя, неприметное и никак не отсылавшее к его кавказскому происхождению. Кобой он остался для давних знакомых, продолжавших так звать его даже в советское время. Игра с переменой кличек в то время на самом деле уже ничуть не затрудняла главных ее адресатов – жандармов. Как видно из документов, чины полиции легко идентифицировали Василия с Кобой и Иосифом Виссарионовым Джугашвили.