Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года

Партийная кличка Малиновского была Константин, Костя, а как агент он фигурировал в донесениях Московского охранного отделения под кличкой Портной^[557]. Он был на связи непосредственно с начальником Московского охранного отделения подполковником Мартыновым, лично курировавшим ценнейшего агента. О приезде Кобы Портной сообщил 27 октября (см. док. 8), а донесение о его отъезде датировано 31 октября (см. док. 12), хотя на самом деле уехал Джугашвили раньше. 29 октября подполковник Мартынов телеграфировал о его отъезде в Петербург, где в тот же день его встретили агенты наружного наблюдения (см. док. 13, 16). 11 ноября в донесении директору Департамента полиции Белецкому Мартынов уточнил, что Джугашвили пробыл в Москве всего одни сутки (см. док. 11). Он успел встретиться и подробно переговорить с Р. В. Малиновским, В. Г. Шумкиным (Петр Петрович), побывать на легальном рабочем собрании (см. док. 8-11). Портной с его слов 27 октября сообщил Мартынову множество партийных новостей ^[558]. Эти сведения Портного практически дословно, но с прибавлением нескольких подробностей вошли в донесение Мартынова Белецкому от 11 ноября.

Портной изложил подполковнику Мартынову, что Петр Петрович едет из-за границы через Харьков (то есть, надо полагать, от Ленина из Кракова), что почти весь избранный на Пражской конференции в начале года состав ЦК арестован, взамен кооптированы двое, имена которых Коба Малиновскому не назвал, что в Петербурге было сформировано Северное областное бюро, среди членов которого некий Калинин (полиция не знала, который из двух: Михаил Иванович Калинин или его однофамилец), но бюро «создано фиктивным путем и без соответствующих связей на местах, просуществовало недолго», что во всей России фактически нет ни одной нормальной партийной организации, что предполагается тайная поездка вновь избранных думских депутатов к Ленину, для этого сам Коба, Малиновский, Шумкин и еще двое партийцев отправятся объезжать разные губернии, приглашать депутатов и организовывать их поездку.

Джугашвили также поведал о недовольстве ленинского центра редакцией «Правды». По мнению Ленина, газета «не отвечала своему назначению: не помещала серьезных статей по принципиальным вопросам, уклонилась в сторону обычной газетной полемики с представителями ликвидаторов и сильно запустила хозяйственную сторону предприятия». Для исправления дела Ленин замыслил создать две глубоко законспирированные и ответственные перед ЦК «тройки»: одну для редактирования газеты с правом вето, другую для ведения денежных дел, причем в обе будет входить также представитель ЦК. Представителем этим, очевидно, должен был стать Джугашвили, а весь ленинский план был весьма похож на внутрипартийный переворот. Помимо этого, предлагалось общий надзор за газетой доверить снова одному из депутатов Думы, а именно Малиновскому. Н. Г. Полетаев также был депутатом, но предыдущего созыва, так что некий формальный предлог для его отстранения имелся.

Наконец, обсуждался план создания в разных местах Российской империи пяти подпольных типографий, подчиненных ЦК, независимых от местных организаций и обслуживающихся небольшими, тщательно законспирированными группами. План, надо отметить, копировал опыт бакинской типографии «Нина», к тому же за постановку типографий брался некий грузин. Кто это был, точно не известно, но зимой 1912/13 г. в Петербурге находился Авель Енукидзе (см. док. 70), прежде как раз специализировавшийся на постановке нелегальных типографий.

Интригует сообщение Портного, что Коба, бежав из Нарыма, успел побывать за границей у Ленина. По словам агента, Коба «съездил заграницу и возвратившись в С. Петербург в течение полутора месяцев работал при редакции газеты „Правда" по вопросам текущей избирательной кампании» (см. док. 8), а решение об устройстве пяти типографий было принято «на происходившем за границей заседании членов ЦК („Ленин", „Зиновьев" и „Коба")» (см. док.11). В донесении подполковника Мартынова события поменялись местами, после побега из Нарыма Джугашвили «побывал за границей у „Ленина" и теперь возвращается в г. С.-Петербург, где он успел до поездки за границу проработать при редакции газеты «Правда» около полутора месяцев» (см. док. 11). Нигде в сталинских биографиях поездка к Ленину в сентябре или октябре 1912 г. не фигурирует. Со времени его побега из Нарыма прошло всего около полутора месяцев, тогда как, по словам Портного, получается, что он полтора месяца работал в столице и, сверх того, ездил за границу. В то же время Портной-Малиновский пересказывал слова самого Кобы, а тому не с руки было сочинять в разговоре несуществующий визит к Ленину. Такая ложь могла быть слишком легко разоблачена, ведь в Москве находился только что прибывший из-за границы Шумкин, а сам Малиновский должен был вскоре туда отправиться как вновь избранный депутат, да еще в компании Василия-Джугашвили.