Читаем Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года полностью

Как правило, поступавшая от Малиновского информация была достаточно точной. Можно ли предполагать, что И. Джугашвили действительно встречался с Лениным, хотя это почему-то не нашло отражения в его официальном жизнеописании? Даты публикации его статей, участия в собраниях надежно подтверждают, что начиная с 4 октября он находился в Петербурге. А вот его присутствия там в промежутке между 12 сентября и 4 октября не заметно[559]. Быть может, он в это время как раз и ездил в Краков? В таком случае было бы логично предположить, что он непосредственно от Ленина получил задание заняться прежде всего выборной кампанией в столице, руководить делегатами, а в перспективе приступить к созданию нескольких типографий и явился в Петербург не только в качестве избранного более полугода назад и оказавшегося теперь на свободе члена Русского бюро ЦК, но с обновленными полномочиями от заграничного центра. В таком виде последовательность событий выглядит логично, и становится понятно, отчего Василий пользовался таким авторитетом в столице, где (в отличие от Закавказья) не имел собственного партийного прошлого и укорененных связей. Однако остается неясным и смущает полное умолчание о предположительном свидании с Лениным в сентябре 1912 г. официальных биографов как Сталина, так и Ленина.

29 октября в 1 час 40 минут дня Иосиф Джугашвили сошел с поезда на Московском вокзале в Петербурге и сразу же «был встречен филерами» Петербургского охранного отделения. Раньше не получалось его выследить, теперь помогла наводка из Москвы. Лишний раз заметим, что для охранки он был Иосифом Джугашвили, личность его была совершенно ясна. Он зашел на квартиру к Сергею Кавтарадзе, провел там часа четыре, вместе с ним пообедал в ресторане, затем на извозчике поехал на Финляндский вокзал, где сумел ускользнуть от наблюдения (см. док. 15, 16). С. Кавтарадзе оставил мемуарный рассказ об этом эпизоде (см. док. 14). В его описании детали превосходно совпадают с отчетом наружного наблюдения: Джугашвили зашел в его квартиру на Пушкинской улице, уже зная о наличии слежки, идущей от Москвы, откуда он только что прибыл, прилег отдохнуть, часов в шесть они оба вышли, покружили по улицам, поели в ресторане Федорова на Екатерининской улице, еще походили, затем Джугашвили сел на извозчика и отправился к Финляндскому вокзалу. Однако Кавтарадзе вспоминал о снежном и морозном зимнем дне, более того, по его словам, Коба обманул филеров, сумев на ходу выпасть из саней в сугроб. Направлялся он, по словам Кавтарадзе, на конспиративную квартиру на Выборгской стороне, у некоего рабочего-финна[560]. Описание зимней погоды в рассказе Кавтарадзе совсем не вяжется с датой 29 октября. К тому же в начале он упоминает, что появление Кобы было неожиданным, так как он находился в ссылке. Это заставляет думать, что в памяти Кавтарадзе слились два эпизода: вероятно, в марте 1912 г. Джугашвили зашел к нему, и дело было действительно после побега[561], в это время в Петербурге лежал снег.

29 октября Джугашвили потеряли, к вящему «неудовольствию» директора Департамента полиции Белецкого, потребовавшего от начальника столичного охранного отделения разъяснений, «чем он объясняет утерю столь серьезного наблюдаемого» (см. док. 16, 18). Тот оправдывался тем, что Московское охранное отделение, оберегая своего агента, просило не арестовывать Джугашвили сразу по приезде, а дождаться подходящего повода уже в Петербурге (см. док. 19). Переполох в охранном отделении случился немалый. Там предполагали, что Джугашвили ускользнул через Финляндию за границу, отправили знающих его в лицо филеров дежурить на пристанях в Або и Ганге, откуда уходили пароходы в Европу и где филеры пробыли безо всякого толку до 5 ноября (см. док. 16, 17, 19). Помимо этого, 30 и 31 октября агенты наружного наблюдения следили за домами на Рождественской, Пушкинской, Ямской улицах, улице Зеленина, дежурили на Царскосельском, Финляндском, Приморском, Варшавском, Николаевском вокзалах, у станции паровых конок[562]. Из охранного отделения были сделаны запросы в адресный стол о прежних адресах Джугашвили: С.М.Заварова, И. Г. Жожикашвили, Н. М. Канцеладзе, С. Ф. Готесман, П. Чижикова, С. Я. Тодрия, В. Г. Козловского, А. И. Левинсона, М. И. Левинсона[563] . Все тщетно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное