Сталин. Большая книга о нем

Это был один из немногих случаев, когда на стол к Сталину попал заведомо

некачественный продукт. Обычно так называемая особая кухня тщательно следила за всеми

нюансами, как относящимися к сфере обеспечения безопасности, так и контролю высокого

качества. Геннадий Николаевич Коломейцев, в ведении которого находилось обеспечение

питания первых лиц СССР, вспоминал:

Все продукты направлялись со спецбазы, которая в то время еще находилась в

Варсонофьевском переулке. Вся продукция, которая поступала для руководителей партии и

правительства, проходила очень тщательную проверку. У нас большая система была. Ну, об

этой системе я говорить не могу, поскольку она и до сих пор считается секретной. Но мы

давали полную гарантию, что те продукты, которые направляем охраняемым, та пища,

которая готовится на особой кухне, совершенно безопасна. То есть вопрос о том, чтобы

отравить через это… Это было исключено полностью.

Но со временем Сталин перестал доверять даже «особой кухне», заставляя своих

соратников пробовать различные блюда и напитки, прежде чем он возьмется за них сам. Никита

Сергеевич Хрущев рассказывал о сталинских обедах послевоенных времен:

Я уже рассказывал, как он за обедом буквально ни одного блюда не мог откушать, если

при нем кто-либо из присутствующих его не попробовал. У нас имелись излюбленные блюда, и

повара хорошо их готовили. Харчо было очень вкусное. Его брали все подряд, и тут уж Сталин

не сомневался. А что касается закусок, которые стояли на столе, то он выжидал, когда

кто-то попробует. Выждет какое-то время и тогда сам тоже берет. Человек уже довел себя

до крайности и людям, которые его обслуживали годами и были, безусловно, преданы ему, не

доверял. Никому не доверял!

Анастас Микоян подтверждает слова Хрущева о том, что Сталин боялся отравления и все

время «проверялся»:

Когда отношения со Сталиным у меня были еще хорошие, я иногда посылал ему

несколько бутылок новых вин, главным образом грузинских или крымских. Это ему нравилось.

Но с началом репрессий и усилившейся мнительностью Сталина я перестал это делать. Когда

же появился Берия, то он стал присылать Сталину разные сорта вин. А пили мы их все

вместе.

В последние годы, когда мнительность Сталина резко возросла, он делал так: поставит

новую бутылку и говорит мне или Берии: «Вы, как кавказцы, разбираетесь в винах больше

других, попробуйте, стоит ли пить это вино?» Я всегда говорил, хорошее вино или плохое —

нарочно пил бокал до конца. Берия тоже. Каждое новое вино проверялось таким образом. Я

думал: почему он это делает? Ведь самое лучшее — ему самому попробовать вино и судить,

хорошее оно или плохое. Потом мне показалось, и другие подтвердили, что таким образом он