Сталин. Большая книга о нем

таких потерь, какие понесла авиация КОВО, ЗапОВО и ПрибОВО, в Одесском ВО не было.

А теперь посмотрим, что написал в те же годы человек, к Сталину относящийся с

огромным уважением. Маршал А.И. Покрышкин, начинавший войну в ОдВО. Возьмем для

сравнения две его книги. Одна — издания 1986 года, другая вышла в 1980 году. Покрышкин

А.И. Познать себя в бою. — М., 1986 г. Гл. «Первые победы, первые неудачи»:

«Частые звенящие звуки подхватили с постели.

Били в рельсу. Тревога! Привычно нащупывал в темноте одежду и сапоги. А рядом —

топот пробегающих мимо палатки авиаторов полка. Дьяченко, посмотрев на меня с постели,

недовольно проворчал:

— Ну что вы вскочили? Дома надоели учебные тревоги, и здесь не дают поспать. Какое

отношение мы имеем к делам этого полка?

— Прекрати болтать! Быстрее одевайся! Догоняй нас. Мы пошли на КП, — предупредил

я товарища.

Действительно, в последнее время учебные тревоги объявлялись часто. И это как-то

притупило настороженность. Но сегодня меня эти сигналы заставили вспомнить разговор с

хозяином квартиры в Бельцах. Быстро прибежал на КП полка, расположенный на границе

летного поля. Здесь — большая группа летчиков. Они получали указания от начальника штаба

полка. А над аэродромом нарастал гул моторов. Сомнений не было — идет рассредоточение

самолетов. Чувствовалось напряжение во всем. Оно сразу передалось и мне. Протиснувшись к

начальнику штаба, спросил:

— Что случилось? Боевая или учебная?

— Война! На границе уже идут бои. Может быть удар по аэродрому…»

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

373

Как видите, тревога была объявлена в темноте — до первых налетов в этом округе, что

начались около 3.30 утра 22 июня. Светало в тот день в этих местах примерно в это же время —

около 3.30 утра. Но подняли летчиков на этом достаточно тыловом аэродроме именно в темноте,

т. е., видимо, не позже 3.00. Что подтверждает слова Захарова — приказ о боевой тревоге пошел

«во все гарнизоны» около 2.00. А вот что Покрышкин пытался рассказать о том, что приведения

в боевую готовность 19—20 июня в его авиадивизии не было — отсутствовали командиры в

иап:

«Я остался один, проклиная последнюю перегонку МиГов… Вот только теперь я

отчетливо представил события на аэродроме в Бельцах, которые сообщил работник штаба перед

отлетом. Как все нелепо получилось! В первый день войны в нашей эскадрилье отсутствовало

два звена, причем наиболее подготовленных. Кто в этом виноват? <…>

Звено Валентина Фигичева, базируясь недалеко от города Унгены, несло в канун войны

боевое дежурство и имело цель перехватывать нарушителей границы (подобное дежурство

было во всех запокругах. — Авт .). В четверг гитлеровский разведчик углубился на нашу

территорию. Звено обстреляло его. Это вызвало гнев командира дивизии. В субботу в Пырлицу

для наведения порядка в звене Фигичева по приказу генерала Осипенко были направлены

командир полка В. Иванов и командир эскадрильи Ф. Атрашкевич. Кроме того, в Кишинев был

вызван командир звена Селиверстов. Вот и получилось, что, когда грянула война, в полку не

оказалось командира, многих командиров эскадрилий и звеньев, подразделения были

разбросаны.

Отсутствие на аэродроме утром 22 июня двух звеньев и Ф. Атрашкевича, а всего восьми

наиболее подготовленных летчиков, привело к потере боеспособности эскадрильи.

Находившиеся на аэродроме пять рядовых летчиков, не прошедших еще полностью

переучивания на МиГ-5, во главе с адъютантом эскадрильи Семеном Овчинниковым и

командиром звена Константином Мироновым сделали все, чтобы отразить налет большой

группы бомбардировщиков, прикрытых “мессершмиттами”. Но силы были неравные.

Предотвратить удар по аэродрому не удалось. Гитлеровцы потеряли три самолета, но в бою

погиб и Овчинников…»

В книге «Небо войны» (М., 1980 г. Гл. «Вступление») Покрышкин также описывает, что

со своим звеном (три летчика), перегоняя новые МиГи с тылового аэродрома на свой, он был в

ту ночь не на своем аэродроме. Задержались они на три дня на аэродроме недалеко от г.

Григориополи. Но утром 22 июня они все же вылетели в сторону своего аэродрома:

«Добрались до Маяков и удивились: на аэродроме тихо, спокойно. Все самолеты

рассредоточены в кукурузе и замаскированы. Летное поле свободно. Совершив посадку, первым

заруливаю машину в кукурузу.

Дьяченко и Довбня ставят свои МиГи рядом с моим.

— Забыли, что война? — прикрикнул я на них. — Зачем выстраиваетесь, как на параде!»

Выходит, пункт о рассредоточении авиации из «Директивы № 1» до первых налетов был

выполнен. А это значит, Мичугин действительно выполнил приказ Захарова о рассредоточении

самолетов на аэродромах до налетов немецкой авиации и передал его в авиадивизии.