Сталин. Большая книга о нем

руководством, так что может формально считаться не частью съезда, а всего лишь

расширенным пленумом ЦК) Никита Сергеевич Хрущев произнес доклад о культе личности

Сталина. Доклад считался засекреченным, но через считанные дни оказался известен и у нас в

стране (его зачитывали на заседаниях партийных организаций с участием комсомольского

актива), и за рубежом. С тех пор и до самого недавнего времени представления большей части

мира об Иосифе Виссарионовиче Джугашвили опираются на этот доклад.

Доклад принадлежит в основном самому Хрущеву: он изрядно отступил от текста,

согласованного с коллегами, и даже переврал некоторые числовые данные из сводок,

подготовленных спецслужбами. Современные исследователи пришли к выводу: основная масса

негатива, включенного лично Хрущевым в доклад, списана с деяний и черт характера самого

Хрущева и многих его соучастников по Большому Террору (с конца июня 1937-го по середину

ноября 1938-го). К сожалению, значительная часть документов, способных однозначно

подтвердить или опровергнуть этот вывод, уничтожена в годы, когда Хрущев руководил партией

и правительством, тем не менее уже сейчас ясно: всю эпоху правления Джугашвили надлежит

изучать заново. Мы по возможности употребляем здесь фамилию, полученную вождем при

рождении, а не его партийный псевдоним, именно ради того, чтобы отделить подлинную

личность от позднейшего образа, сформированного при активном участии множества людей и

структур, не заинтересованных в достоверной исторической картине.

Чтобы оценить важность этой достоверности, отметим: опора на явно искаженный образ

повлекла цепочку событий, завершившуюся распадом нашей страны. Конечно, было тому и

множество иных причин.

Как мастер рекламы и агитации Джугашвили несомненно выше Йозефа Пауля

Фридриховича Геббельса — общепризнанно талантливого пропагандиста. А уж современные

пиарщики вроде Владислава Юрьевича Суркова и Глеба Олеговича Павловского на три головы

ниже — хотя и не прочь сыграть хоть одну из этих ролей, но явно не обладают надлежащим

талантом.

Посмотрите хотя бы, как привечал Джугашвили обладателей бесспорного морального

авторитета, какое внимание уделял им. Вспомните хотя бы известнейших беседовавших с ним

деятелей мировой культуры: Херберт Джордж Джозефович Уэллс (тут важно еще и то, что

Уэллс десятилетием ранее общался с Ульяновым, и Джугашвили гордо показал ему

достижения, в 1920-м казавшиеся великому фантасту чистейшей фантастикой), Лион

Зигмундович Фейхтвангер (тот в 1937-м побывал и на открытом процессе над выдающимися

деятелями коммунистической оппозиции, включая Георгия Леонидовича Пятакова, Карла

Бернхардовича Собельсона (Радека), Леонида Петровича Серебрякова, Хирша Янкелевича

Бриллианта (Григория Яковлевича Сокольникова), и пришел к выводу о достоверности всего

сказанного в судебных заседаниях), Джордж Бернард Джордж-Каррович Шо, известный нам как

Бернард Шоу (был социалистом — но совершенно иного, нежели коммунисты, толка)… Да и

советских деятелей культуры он чаще всего приглашал не только, как принято считать сейчас,

ради идеологических накачек, но и ради очевидного удовольствия пообщаться с интересными

людьми, обсудить с ними сложные задачи развития общества: тому сохранилось множество

письменных свидетельств, причем не только мемуарных, но и дневниковых — по горячим

следам.

Забота Джугашвили о деятелях культуры (и отечественных, и зарубежных), его внимание

к ним совершенно не свойственны человеку, пренебрегающему общественным мнением.

Очевидно, оно его очень интересовало. Почему — тема отдельного размышления.

2 августа 1933 года из Мурманска вышел свежепостроенный в Дании по советскому

заказу ледокольный пароход «Челюскин». Он должен был за одну летнюю навигацию дойти до

Владивостока, высадив по пути сотрудников нескольких полярных станций и выгрузив

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

377

снабжение для них.

Правда, время старта было явно слишком поздним для такого сложного маршрута. Да и

ледокольную проводку организовать не удалось, а к самостоятельному преодолению тяжелых

льдов транспортные суда малопригодны. Уже 23 сентября «Челюскин» оказался полностью

заблокирован и далее дрейфовал вместе с ледовыми массивами по воле ветра и течений. 13

февраля 1934 года пароход раздавило сжатие льда, и за два часа он затонул.

Экипаж и пассажиры были готовы к такому повороту дела. Они успели не только сойти на

лед, но и выгрузить едва ли не все предназначенное для полярных станций. Погиб только завхоз

Борис Григорьевич Могилевич. На льду оказались 104 человека (еще 8 ранее эвакуировались, а

жена геодезиста Василия Гавриловича Васильева — Доротея Ивановна Дорфман — успела