Сталин. Феномен вождя: война с собственным народом, или Стремление осчастливить его любой ценой

После войны стало известно, что Черчилль об этих планах Гитлера был хорошо осведомлен и воспринимал их всерьез. Из мемуаров посла США в Лондоне Аверелла Гарримана, опубликованных в США в середине 1970-х годов, стал известен его разговор с Черчиллем 15 октября 1941 года. Гарриман, обеспокоенный катастрофой Красной армии в первые месяцы войны, ссылаясь на то, что немцы уже стоят под Москвой, спросил английского премьера, каким тому видится ход войны на сегодняшний день. Черчилль, ни минуты не задумываясь, ответил: «С учетом уже свершившегося по состоянию на 15 октября, Гитлер пересмотрел свои прежние планы и теперь они выглядят так: Польша – 1939 год, Франция – 1940-й, Россия – 1941-й, Англия – 1942-й, и в 1943 году может быть захвачена и Америка»[31].

В разговоре с Гарриманом премьер не стал уточнять, что он имел в виду, когда произнес слово «Америка», обозначил ли он этим словом США или же весь Американский континент. Но скорее всего, он имел в виду весь континент. Дело в том, что после войны стало известно о крупной удаче английских спецслужб, они в самом начале Второй мировой войны сумели взломать шифр министерства иностранных дел Германии и всю войну читали секретную государственную переписку гитлеровского государства. Отдавая себе отчет в колоссальной важности этой удачи, англичане засекретили ее так, что полученной информацией не делились в полной мере даже с Соединенными Штатами. Так что в беседе с Гарриманом Черчилль просто выказал свое знакомство с гитлеровской директивой № 32.

Есть основания полагать, что именно в свете этих запланированных Германией действий Япония и готовилась напасть 7 декабря 1941 года на Пёрл-Харбор. Нападение состоялось, США были вынуждены вступить во Вторую мировую войну, но исключительно благодаря тому, что Красная армия именно в эти судьбоносные месяцы своим отчаянным сопротивлением сорвала запланированный немецким генералитетом блицкриг, директива № 32 не была приведена в действие, и Америка не подверглась нападению и со стороны Германии.

Надо отдать должное высшим руководителям США, они и до нападения Гитлера на СССР, еще после мюнхенского сговора 1938 года, в отличие от Лондона и Парижа, трезво оценивали потенциал России. И потому, когда в январе 1941 года президент США отменил так называемое «моральное эмбарго» на торговлю с Москвой, а британский посол в США, следуя инструкциям из Лондона, попытался нажать на Вашингтон с целью дезавуирования этого акта, то государственный секретарь США К. Хэлл по указанию президента Рузвельта одернул британца.

«Россия, – объяснял он послу Англии, – как в полусонном, так и в активном состоянии, есть и будет огромным фактором в вопросах войны и мира в Европе и в Азии… С тех пор как она оккупировала Прибалтику и часть Польши, Россия последовательно продолжала жесткий торг с Германией и Японией, или в районах, представляющих для них непосредственный интерес, в результате чего общим следствием ее действий последних месяцев стало торможение и срыв многих планов Гитлера и японцев. Русские, конечно, не имели в виду оказать нам помощь, но так или иначе они нарушили планы Гитлера в отношении Средиземноморья и Суэцкого канала»[32].

Такую трезвую позицию занимала вся команда Рузвельта. В августе 1941 года выдающийся государственный деятель США, Аверелл Гарриман, назначенный специальным посланником президента США в СССР, объяснял дома в публичной лекции: «Если падет Россия, а за ней Великобритания, то Соединенные Штаты останутся один на один с самой гигантской военной машиной в мире, опирающейся на самую большую промышленную мощь, находящуюся под единым контролем»[33].

Так что, что бы ни говорили сегодня на Западе о роли СССР в победе над гитлеровской Германией, но фактом остается то, что в 1941 году американский правящий класс полностью отдавал себе отчет в том, что без России вся Европа упадет к ногам Гитлера и Америка в лучшем случае будет вынуждена замкнуться в изоляции, а в худшем – получить против себя объединенный фронт Германии и Японии и потерять контроль над Американским континентом.

Сегодня наши западные партнеры по культурным и экономическим отношениям предпочитают не вспоминать о том, что в 1941–1942 годах Россия спасла западную цивилизацию.

Западные историки и публицисты предпочитают не помнить о том, что в 1941-м тогдашние их коллеги не верили в то, что население России будет способно сопротивляться агрессии, считая, во-первых, что народ не поддержит сталинский режим, а во-вторых, что в силу своей технической и культурной отсталости русские просто не смогут сопротивляться германской военной машине.