Сталин. Феномен вождя: война с собственным народом, или Стремление осчастливить его любой ценой

Всю жизнь делавший карьеру на комиссарско-политическом поприще комкор Штерн в этот раз уцелел, был переведен в Москву, а во время советско-финской кампании был назначен командующим 8-й армией. Однако комиссарское прошлое, то есть отсутствие профессиональных военных способностей, «догнало» его и здесь. Части 8-й армии попали в окружение и были почти полностью уничтожены.

С военной точки зрения Финская кампания стала почти полным повторением хасанских событий, то есть участвовавшие в ней части РККА под командованием таких «полководцев», как Штерн, Мерецков, маршал Кулик и др., проявили потрясающую военно-профессиональную некомпетентность, а в ряде случаев и просто беспомощность[46].

В 1945 году, после Победы над фашистской Германией, из найденных в Берлине архивов стало известно, что окончательное решение о нападении на СССР Гитлер принял именно после советско-финской войны, посчитав, что Красная армия в этом военном конфликте выказала свою полную профессиональную несостоятельность.

Сталин понимал это не хуже Гитлера, но советскому народу надо было показать, что «от тайги до Британских морей Красная армия всех сильней», и генеральный секретарь ЦК в марте 1940 года начал «пригоршнями» раздавать награды военным, которые ещё остались на свободе и в живых после кадрового разгрома 1937–1938 годов. Так, в марте 1940 года президиум Верховного Совета СССР «за образцовое выполнение боевых заданий командования в советско-финляндской войне» присваивает звание Героя Советского Союза комкору Г. М. Штерну, маршалу Г. И. Кулику, генералу К. А. Мерецкову и др., а генерал-полковнику С. К. Тимошенко присвоил звание Маршала Советского Союза.

Однако Штерну это не помогло. После зимней войны он был назначен начальником Управления ПВО РККА, но после того, как 15 мая 1941 года немецкий транспортный самолет неожиданно беспрепятственно преодолел границу СССР и приземлился на Тушинском аэродроме в Москве (по неофициальным сведениям, летчик доставил личное письмо Гитлера Сталину), Штерн был арестован, а 28 октября 1941 года по личному приказу Берии расстрелян в куйбышевской тюрьме.

Трагичной оказалась и судьба маршала Кулика.

В июне 1939 года последовало новое столкновение с японцами в Монголии на реке Халхин-Гол, где Кулик «отличился» как замнаркома обороны. С 26 мая по 2 июля японцы захватили территорию на правом берегу реки Халхин-Гол. Командиров, которые были бы способны выправить положение, в распоряжении генсека не оказалось: все были либо расстреляны, либо рассованы по лагерям и тюрьмам, как Рокоссовский или Горбатов[47]. Поэтому Кулик, с четырьмя классами церковно-приходской школы за плечами, в 1938 году был назначен замнаркома обороны и послан на Забайкальский фронт в помощь командарму Штерну. Но новоиспеченный маршал опять натворил командных ошибок. Ворошилов объявляет ему выговор и отзывает в Москву.

После нападения Гитлера на СССР Сталин посылает Кулика на Западный фронт для помощи командованию 51-й армии. Но маршал попадает в окружение, из которого через две недели выходит в одиночку, сбросив все документы и военную форму. Тем не менее в ноябре Сталин лично направляет его в Керчь в помощь командованию 54-й армии. По его приказу Керчь сдана немцам. За этот «подвиг» Сталин лишил его звания маршала СССР, звания Героя СССР, разжаловал в генерал-майоры. К 1945 году Кулик дослуживается до генерал-лейтенанта, но потом снова разжалован до генерал-майора. В 1947 году арестован за «кухонные разговоры» с критикой Сталина. В 1950 году расстрелян.

Каким образом РККА оказалась в такой ситуации?

Большинство авторов сталинианы справедливо указывают на масштабность «чистки» в командных рядах РККА. Но здесь наблюдается довольно большая путаница, в особенности со стороны не столько историков, сколько публицистов. Казалось бы, нужно опираться на документы, но документов на этот счет не так уж много. Среди главных:

– дела арестованных тех лет и

– справка комиссии ЦК КПСС от 1964 года, возглавляемой председателем парткомиссии ЦК КПСС Н. М. Шверником (1888–1970).

Что касается первых, то сразу следует сказать, что в архивах историкам открыты только некоторые протоколы допросов обвиняемых. Много лет работая в архивах, могу засвидетельствовать, что сами уголовные дела остаются недоступны историкам до сегодняшнего дня. Да и существовали ли они вообще, эти «дела», как классические?

Валентин Лесков, автор книги о Тухачевском[48], не смог, например, обнаружить в деле Тухачевского и других краскомов постановлений прокуроров на арест. Существует только справка комиссии президиума ЦК КПСС «О проверке обвинений, предъявленных в 1937 году судебными и партийными органами тт. Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим военным деятелям, в измене родины, терроре и военном заговоре»[49]. Документ из 135 машинописных страниц оправдывает всех осужденных и подписан председателем комиссии Н. Шверником и ее членами A. Шелепиным, З. Сердюком, Н. Мироновым, Р. Руденко и В. Семичастным.