Сталин. Феномен вождя: война с собственным народом, или Стремление осчастливить его любой ценой

Деньги на индустриализацию Сталину пришлось изыскивать из самых разных источников. Так, огромные средства государство получало от подписки на заем для индустриализации. В 1927–1928 годах – 1 млрд рублей, а в середине 1930-х годов средства от займов составили уже 17 млрд рублей. В этот же период в поисках денег на развитие промышленности Сталин ввел водочную монополию и резко поднял цены на всю спиртоводочную продукцию. Я уже не говорю о том, что львиную долю национального бюджета составляли налоговые суммы, в 1932–1934 годах в четыре раза выросли денежная эмиссия и денежные налоги. Как уже отмечалось выше, в ход шли любые источники. Так, в 1931 году правительство распорядилось снять золотое покрытие с куполов храма Христа Спасителя в Москве, а сам храм с варварски ободранными куполами в тот же год был взорван.

Профессор русской истории университета Южной Каролины (Колумбия, США) Е. А. Осокина, работая в Российском государственном архиве экономики, обнаружила еще один любопытный источник, о котором до нее никто не писал: созданное в 1930 году Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами на территории СССР (знаменитый Торгсин) только в 1933 году собрало у населения ценности, которых хватило, чтобы оплатить треть расходов СССР на весь промышленный импорт. «Это открытие, – пишет она, – потрясло меня. В тот год по объемам валютной выручки Торгсин перегнал главных добытчиков валюты для страны – экспорт хлеба, леса и нефти». Все советские закупки промышленного оборудования за рубежом в 1931 году составили 600 млн рублей, а только продажа драгоценных металлов составила сумму в 100 млн рублей[138].

Но был ведь не только Торгсин. Была массовая продажа за рубеж предметов искусства из Эрмитажа, Русского музея, Третьяковки, что давало сотни миллионов золотых рублей. Были и займы. В моем личном архиве хранится запись выступления профессора Дипломатической академии МИД СССР В. Г. Сироткина (1933–2007) в Институте славяноведения и балканистики АН СССР 15 февраля 1989 года, где Владлен Георгиевич сообщил, что еще в 1926 году расстрелянный позже полпред СССР во Франции Х. Раковский парафировал в Париже огромный кредит России на сумму в 300 млн франков (70 млн долларов США по курсу 1926 года), который утвердило потом правительство СССР.

Если все это суммировать, то получается, что выручка от экспорта зерна все эти годы составляла хорошо, если 5–6 % от всей суммы капвложений в индустриализацию. Как можно после этого говорить о том, что без коллективизации в СССР не было бы индустриализации?

Полезное исследование в начале 2014 года провел доктор экономических наук В. Ю. Катасонов. «О довоенной индустриализации в СССР, – пишет он, – написаны десятки монографий и тысячи статей. Но полной ясности по многим вопросам этого периода нашей истории до сих пор нет». Ясно, однако, продолжает он, что для постройки тысяч предприятий экспортируемой пшеницы не хватило бы. Проведенные им расчеты показывают, что в 1929–1940 годах в СССР было построено 9 тысяч промышленных предприятий, на что было затрачено 11 250 тонн золота. Весь золотой запас царской России накануне вступления в Первую мировую войну составлял немногим более 1300 тонн. (Для сравнения: Сталин после своей смерти в 1953 году оставил стране более 2500 тонн золота в чистом виде.) В среднем, пишет Катасонов, валютные затраты на один объект индустриализации составили около миллиона долларов. При этом автор этого исследования приводит справку, основанную на его собственных расчетах: все международные резервы Государственного банка СССР (золото, серебро, платина, иностранная валюта) в пересчете составляли 391 млн рублей, что было равно примерно 225 тоннам чистого металла. Профессор Катасонов задается вопросом: откуда взялись деньги на индустриализацию? Но ответа на этот вопрос не дает. Отмечает лишь: уж точно «индустриализация не могла обеспечиваться за счет экспорта зерна, доля которого в общем экспорте постоянно уменьшалась»[139].

Все эксперты в этом вопросе неизменно отмечают, что постоянно в эти годы в общем экспорте росла доля нефти, нефтепродуктов, черных и цветных металлов, леса, пиломатериалов и других видов промышленной продукции со слабой степенью обработки. Но конкретикой цифр никто «не грешит». Так, С. и Е. Рыбасы пишут, например: чтобы развиваться, «требовалось прежде всего построить тяжелую промышленность, производящую эти трактора, а средства на строительство взять у деревни. Поэтому социальным союзником Сталина был город, где происходило главное действие ускоряющегося времени. Деревня была донором»[140]. Но расчетов, которые смогли бы подтвердить этот тезис, авторы дилогии не приводят.