Сталин. Феномен вождя: война с собственным народом, или Стремление осчастливить его любой ценой

Утвердительный ответ на этот вопрос дан сравнительно недавно, в начале текущего столетия, но ничего сенсационного в таком ответе нет – параноиками были почти все выдающиеся политические лидеры ХХ века, но это ничуть не мешало им выступать в качестве успешных руководителей своих народов.

Изучению его личных качеств в последнее время посвящается достаточно много специальной литературы. В России и за рубежом.

Взять, скажем, работы Алана Буллока (1914–2004), одного из самых известных английских историков в ХХ столетии. Утверждая в своем знаменитом двухтомнике «Гитлер и Сталин», что И. Сталин «в течение всего своего правления вел постоянную войну против собственного народа», он аргументировал этот свой вывод тем, что хоть по свидетельству тех, кто «близко общался со Сталиным и при этом выжил», «он производил на всех впечатление человека здравого ума, знающего, чего он хочет, владеющего ситуацией, «всегда оказывающегося на несколько ходов впереди остальных игроков, приводя всех в изумление точностью расчета, степенью лицемерия и беспредельной жестокостью», но при этом был, вне всякого сомнения, «ненормальным человеком», подчеркивая, что речь идет о «параноидальной личности», характер которой определяется «нарциссоидностью, неспособностью видеть других людей такими же реальными, как он сам, убежденностью, что он гений, которому суждено сыграть уникальную роль в истории.

…Его параноидальный комплекс заключался в том, – пишет британский историк, – что он видел себя великим человеком перед лицом враждебного мира, населенного завистливыми и коварными врагами, плетущими нити тайного заговора, чтобы его сбросить, если он не нанесет удар первым и не уничтожит их. Как и всякая параноидальная личность, он выстроил в уме маниакальную систему, которой был одержим»[175].

Алан Буллок «Америки не открывает», до недавнего времени практически все историки западного мира с большим энтузиазмом эксплуатировали тезис о психической неуравновешенности Сталина. Но, повторюсь, так было только до недавнего времени.

Нельзя не обратить внимания на то, что ни один из этих историков специальными знаниями в сфере медицины не располагал, все это были, так сказать, чистые гуманитарии, которые ответственности за свои медицинские суждения не несли и не несут. Но XXI век с его бурным ростом научных изысканий, в особенности в области психиатрии и психологии, невежества уже не прощает.

Прорыв в этом плане был совершен в 1992 году публикацией книги действительного члена Академии медицинских наук РФ и практически всех подобных организаций в зарубежных государствах, доктора медицинских наук Е. И. Чазова «Здоровье и власть. Воспоминания кремлевского врача», где бывший начальник 4-го Главного управления Минздрава СССР откровенно рассказал о том, как 23 года не прерывающихся ни на один день медицинских наблюдений за высшими руководителями Страны Советов и, одновременно, еще за двумя десятками такого же ранга руководителей в других странах (с 1967 по 1992 год) убедили его, что здоровых физически и психически национальных руководителей, обладавших неограниченной властью над людьми, просто не бывает и что руководителей такого ранга «губят не болезни, а пороки»[176].

Евгений Иванович Чазов опубликовал потрясающей искренности и таланта книгу воспоминаний под названием «Здоровье и власть. Воспоминания кремлевского врача». Текст этих мемуаров крайне интересен не только тем, что профессор Чазов год за годом подробно, и даже скрупулезно, описывает то, как развивалась и чем (и почему) закончилась тяжелая психастения Л. Брежнева. Мемуары ярко передают переживания, и даже растерянную беспомощность, выдающегося ученого с мировым именем, выступающего с позиций лечащего врача обладающего абсолютной властью в стране Л. Брежнева. На конкретных фактических ситуациях Евгений Иванович убедительно показывает, что начиная с 1975 года Советским Союзом управлял не столько уже неспособный к мозговой деятельности человек, сколько окружавшая его кучка подхалимов, преследующих личные карьерные цели. Мемуарист не жалеет при этом ни Ю. Андропова, ни Д. Устинова, ни М. Суслова, ни К. Черненко, никого. На фоне этих конкретных описаний невольно возникают аллюзии на ситуацию с подобным поведением И. Сталина. Уж слишком много общих моментов.

В одной из своих монографий, посвященных послевоенному «ленинградскому делу», я однажды высказал суждение, что если бы выросшему в годы войны управленческому слою в СССР удалось после 1945 года отстранить Сталина от власти, то и СССР, и Россию, и русский народ ожидала бы совсем другая судьба. И был не слишком удивлен, когда в мемуарах Е. И. Чазова встретился со схожим суждением, только в отношении не Сталина, а Л. И. Брежнева.