Сталин и литература

Откуда пошел этот слух о Сталине? Кто его специально пустил? Еще недавно я читала об этом в одной статье. Ниже я объясню, откуда он пошел.

Но Булгаков, конечно, об этом знал. О том, сколько раз Сталин ходил на "Дни Турбиных"... Что именно он, Сталин, разрешил "Дни Турбиных".

Может быть, поэтому ему причудился этот интеллигентный Сталин, который все время говорит: "благодарю вас", "простите" или "что значат, орлица, твои слезы?"

Он не жал тогда, какими словами Сталин писал о нем в одном из писем, опубликованных тогда, когда Булгакова не будет в живых. На каком языке говорил реальный Сталин, когда был собой! Как в действительной жизни Сталин разрешал "Дни Турбиных"?

В 1949 году было напечатано впервые (так сказано у Сталина) его письмо ии" <пелю Билль-Белоцерковскому. Написано оно в 1929 году.

Драматург Билль-Белоцерковский, как следует из ответа Сталина, обвинил Сталина в либерализме но отношению к разным произведениям литературы и искусства. И привел большое количество разных имен, как это и положено в жанре доноса.

Сталин, как видно из ответа, в таком доносе не нуждался, хорошо все знал сам, по был доволен совпадением.

В начале, правда, ему пришлось поправить Билль-Белоцерковского, который пишет, что в литературе побеждают "левые" Сталин считает, что это "внутрипартийное" понятие. А в художественной литературе "вернее всего было бы оперировать .. Понятиями классового порядки", а лучше всего понятиями "советское", "интисовет- ское", "революционное", "антиреволюционное".

После этого он прямо отвечает на вопрос, поставленный Билль-Белоцерковским:

"Почему так часто ставят на сцене пьесы Булгакова?"

И отвечает прямо:

"Потому, должно быть, что своих (подчеркнуто Сталиным. — А.Б ) пьес, годных для постановки, не хватает. На безрыбьи даже "Дни Турбиных" — рыба".

Коротко и ясно. Вероятно, действительно, ходил в Художественный театр восем­надцать раз. С одного раза гак сформулировать трудно. А главное — любовь... Дальше любви еще больше:

"Конечно, очень легко "критиковать" и требовать запрета в отношении непроле­тарской литературы. Но самое легкое нельзя считать самым хорошим. Дело не в запрете, а в том, чтобы шаг за шагом выживать со сцены старую и новую непроле­тарскую макулатуру..."

И сделал Булгакова представителем "непролетарской макулатуры"...

Низменный его ум ломает фразы и создает несоединимые, неперевариваемые сочетания слов. Что такое "непролетарская макулатура", бывает ли "пролетарская макулатура"? И чем отличается одна от другой? Слова рушатся в его руках... Но смысл ужасный усиливается и растет.

И дальше:

"Что касается собственно пьесы "Дни Турбиных”, то она не так уж плоха, ибо она дает больше пользы, чем вреда. Не забудьте, что основное впечатление, остающееся у зрителя от этой пьесы, есть впечатление, благоприятное для большевиков: ".если даже такие люди, как Турбины, вынуждены сложить оружие и покориться воле народа, признав свое дело оконча тельно проигранным, — значит, большевики непо­бедимы, с ними, большевиками, ничего не поделаешь”. "Дни Турбиных” есть демон­страция всесокрушающей силы большевизма".

Так понимает Сталин... Но добавляет не без самодовольства: "Конечно, автор ни в какой мере "не повинен” в этой демонстрации. Но какое нам до этого дело?"

В конце письма Сталин успокаивает своего адресата драматурга Билль-Белоцер­ковского и требует, чтобы он не верил слухам о либерализме. Не наше это, мол, дело — верить слухам... Да еще таким глупым. Тут он, конечно, прав.

Вот чем было легендарное сталинское разрешение "Дней Турбиных" в реальной жизни. Письмо это — тайный, издевательский план уничтожения Булгакова. Перера­ботки булгаковской макулатуры для нужд пролетариата... Даже смердяковское побе­дительное хихиканье слышится здесь — сам Булгаков, мол, "не повинен" в том, как он переработан... "Но какое нам до этого дело?"

Сталин торжествует, самодовольно, жирно торжествует. Надо ли добавлять, что в этом письме он выразил себя на своем натуральном сталинском уровне? А жизнь и творчество Булгакова было всегда под колесами этого письма. Потому что сталинские планы в литературе и искусстве всегда реализовались с бблыпим успехом, чем, например, в области урожая сахарной свеклы. Это другой вопрос...

Но на спектаклях Художественного театра, на "Днях Турбиных" этот план сталин­ской переработки Булгакова летел в пропасть, мы видели там только щемящую печаль, чистоту и благородство чувств... и эту комнату Турбиных, и стол, и чашки на столе...

Чем были эти спектакли, например, для Виктора Некрасова и как он потом написал о них!

18

Сталинский сценарий определил жизнь Булгакова, ее приливы и отливы и ее, увы, несбывшиеся надежды. Но творчество Булгакова принадлежит Булгакову и литерату­ре. И в этом его победа.

О творчестве написано много, но никто не нашел этих сталинских слов, не воспроизвел его голоса, в котором — целая программа по Булгакову. Краткий курс... "Кратко и подробно", — как сказал Твардовский.