Сталин и Рузвельт. Великое партнерство

Все четыре стены комнаты заполнили карты и схемы, на пластиковое покрытие которых стеклографом наносились пометки и значки с обозначением союзных войск и войск противника, постоянно обновляемые после появления курьеров из военного министерства и штаба ВМС с последними вестями с театров боевых действий. Булавками разного цвета и формы в зависимости от типа военного корабля обозначались позиции кораблей в океане: синим цветом – американские корабли, оранжевым – японские, красным – британские, а итальянские и германские – серым и черным соответственно. Чтобы можно было подойти к картам и схемам поближе, все столы, стулья и сейфы с документами группировались в центре комнаты. В центре стоял и небольшой круглый обеденный стол, за которым Рузвельт время от времени угощал своих гостей.

Неограниченный доступ в «Штабную комнату» предоставлялся редко и являлся тщательно охраняемой привилегией. Гопкинс и Лихи были единственными, кто имел на это право. Нокс, которого однажды не пустили в комнату, возмущенно апеллировал к президенту, который тут же упрекнул его в слабом управлении личным составом ВМС, но так и не внес в список лиц, имеющих право неограниченного доступа[617]. На круглосуточном дежурстве находились офицеры-шифровальщики, три армейских оперативных дежурных офицера и три оперативных дежурных офицера ВМС. Никто из сотрудников администрации и представителей Объединенного комитета начальников штабов в «Штабную комнату» свободного доступа не имел, за исключением особых обстоятельств, какими были, например, совещания в этой комнате. Во время отъезда Рузвельта вся корреспонденция ему и от него проходила через «Штабную комнату». Чуть ли не маниакальная озабоченность Рузвельта соблюдением секретности объясняется его опасением возможного сопротивления проводимой им политике и возникновения оппозиции ей. Он считал: нет информации – не будет и оппозиции. Никто в правительстве, располагая только односторонней информацией, не мог бы возражать его грандиозным планам устройства мира. Такой порядок он однажды объяснил персоналу «Штабной комнаты» следующим образом: «Армия и военно-морские силы будут неохотно делиться со «Штабной комнатой» своей самой секретной информацией, если «политиканам» будет позволено всюду совать свой нос»[618]. Это побудило персонал почувствовать себя наделенным особым доверием и особой ответственностью.

Обычно после полудня Рузвельт появлялся в «Штабной комнате», чтобы узнать новости с фронтов и просмотреть поступившую корреспонденцию. Затем, хотя никто не знал, что он нуждался в строго регулярных медицинских процедурах, Рузвельт перемещался в своем кресле-каталке в соседний кабинет и усаживался в кабинете врача в зубоврачебное кресло, где получал процедуры по терапии пазух носа и массаж парализованных ног.

В 1943 году президент Рузвельт с целью ознакомления человечества со своим видением послевоенного мира выбрал «Сатердей ивнинг пост», самый популярный в стране журнал. Обложки четырех номеров этого номера журнала украсили четыре репродукции картин Нормана Рокуэлла, по одной на каждую из «четырех свобод» Франклина Делано Рузвельта. Эти номера журнала имели шумный успех, и цель публикации была, безусловно, достигнута. Вскоре после этого Рузвельт решил, что «Сатердей ивнинг пост» может стать прекрасным средством для пропаганды и популяризации идеи Объединенных Наций. Он дал интервью Форресту Дэвису, журналисту, пользующемуся мировой известностью, который выступил с поддержкой Кларенса Дэрроу в знаменитом «обезьяньем» процессе и публиковал самые острые репортажи о похищении ребенка Линдберга. Статья Дэвиса под заголовком «Концептуальный проект Рузвельта по устройству мира» была опубликована 10 апреля 1943 года.

Дэвис описал идеи Рузвельта о том, как будущие Объединенные Нации будут контролировать такие потенциально опасные государства, как, например, Германия. На первом этапе, если страна не прекратит подготовку к войне, будут приняты меры карантинного характера с закрытием границ и доступа рельсовому, воздушному, речному и наземному транспорту с блокировкой всех коммуникаций: радиосвязи, телефонной связи, телеграфа и почты. С приостановкой импорта продуктов питания и отменой исполнения иностранных контрактов экономика страны будет парализована. Операции с иностранной валютой прекратятся, страна окажется в изоляции. На втором этапе, если подготовка к войне не будет прекращена, Объединенные Нации объявят о том, что стратегические центры этой страны «будут подвергнуты бомбардировке до полного их разрушения».

Рузвельт публиковал свою жесткую концепцию с единственной целью: продемонстрировать свою готовность к практическим действиям. Дэвис объяснил это следующим образом: «Он сосредоточился на силе, на разрешении проблем средствами силовой политики в отличие от того, что некоторые умники называют “политикой доброй воли“». Дэвис добавил: «К тому же он глубоко сознает, что человечество не должно снова подвергать себя катастрофе масштаба Версальского договора в течение одного поколения».