Сталин и заговор генералов

«Вчера у меня был после большого перерыва В.В.Колоссов-ский, — записал в своем дневнике 23 сентября 1923 г. А. фон Лампе. — ...Я высказал согласие повидаться самому с Вацети-сом, хотя мне это и неприятно морально, так как ведь... он своей работой против нас и Колчака укрепил ту самую власть жидов, которых он сейчас так не жалует!.. Не говорит ли в нем только оскорбленное повышенное самолюбие латыша, которого спихнул с хорошего и видного места новый человек. Недаром в разговоре с Колоссовским он говорил отрицательно главным образом о Каменеве, сменившем его на посту главковерха!»¹

«Видимо, Вацетйс не прочь поговорить с кем-либо моего типа, но боится наблюдения Чеки, — записал в своем дневнике А. фон Лампе 25 октября 1923 г. — ...Как выгнали большевики из главнокомандующих — пошел против своих же господ»^{813 814}.

Несмотря на отставку, неуживчивый нрав, политическую «неуравновешенность и неустойчивость», Вацетйс не только в первой половине 20-х годов сохранял репутацию весьма ценного военного специалиста, хорошего организатора Вооруженных сил, но и во второй половине 20-х годов, и в 30-е годы. Поэтому неудивительно, что именно его кандидатура оказалась наиболее подходящей для организации и последующего руководства создаваемой «германской Красной Армией». Тем более что его настроения и военная судьба могли в достаточной мере импонировать русским офицерам в белом зарубежье. Их ведь намеревались привлечь к активному участию в создании Красной Армии в Германии.

Что касается Тухачевского, то штабные документы Западного фронта свидетельствуют о его отсутствии в Смоленске с 6 по 14 августа и с 20 августа по 3 сентября 1923 г.⁸¹⁵ В указанные сроки он находился в командировках в Москве. Время это примечательно. Дело в том, что на 21 августа было назначено выше достаточно подробно освещавшееся экстренное заседание Политбюро ЦК. Если следовать свидетельствам Беседовского, это решение о формировании «германского совнаркома» исключение в его состав Тухачевского было принято в конце августа или в начале сентября 1923 г. Это значит, что высшие советские партийно-правительственные круги, Политбюро ЦК, стремившиеся избежать войны с Польшей, решили «отправить».Тухачевского в Германию, считая использование его опыта в Берлине более целесообразным, чем оставлять его в Смоленске. Военно-политические настроения самого Тухачевского в это время явно не совпадали с позицией политического руководства. Эти настроения достаточно определенно, хотя и в общей форме, Тухачевский выразил в статье «Красная Армия на 6-м году Революций», опубликованной в октябре 1923 г. в массовом военном журнале «Красная присяга». Он писал: «Итак, к концу шестого года советской власти назревает новый взрыв социалистической революции, по меньшей мере в европейском масштабе. В этой революции, в сопровождающей ее гражданской войне, в процессе самой борьбы, так же, как и прежде, у нас создается могучая, но уже международная Красная Армия. А наша армия, как старшая ее сестра, должна будет вынести на себе главные удары капиталистических вооружений. К этому она должна быть готова, и отсюда вытекают ее текущие задачи. ...Она должна быть готова к нападению мирового фашизма и должна быть готова в свою очередь нанести ему смертельный удар разрушением основ Версальского мира и установлением Всеевропейского Союза Советских Социалистических Республик»¹.

Суть цитированного выше фрагмента выступления М.Тухачевского, таким образом, заключается в следующем: «мировой фашизм» — это «Версальский мир», т.е. страны Антанты и прежде всего Франция. Красная Армия «должна быть готова к нападению мирового фашизма», т.е. к нападению Франции. Красная Армия «должна быть готова нанести смертельный удар» основам Версальского мира, т.е. по Франции и ее союзникам. В этой новой «социалистической революции» «европейского масштаба» именно Красная Армия должна будет «вынести на себе главные удары капиталистических вооружений».

Таким образом, Тухачевский выражал позицию, согласно которой решающей силой «германской революции» должна была стать Красная Армия, а не ее «филиалы» в Европе, не германские коммунисты и не германские националисты. Это — завуалированная формула «революции извне», экспорта «революции на штыках» Красной Армии. Таким образом, само удаление Тухачевского с Западного фронта должно было послужить красноречивым и выразительным знаком миролюбия СССР в отношении Польши.