Сталин и заговор генералов

О.Городовикова из состава расформированной 1-й Конной армии. «Большой кавалерийский «кулак» (очевидно, 7-я кавалерийская дивизия Г.Гая и 4-я кавалерийская бригада) концентрировался на том участке советско-польской границы, где Советский Союз тонкой полоской польской территории отделяется от Литвы и, следовательно, от Восточной Пруссии. Примечательны в этом плане и соображения, высказанные на заседании Политбюро ЦК 21 августа 1923 г. Сталиным. «Надо усилить нашу силу в лимитрофных государствах, — предлагал он. — Надо собрать и бросить туда коммунистов этих национальностей. Для нас очень важен и нужен общий кусочек границы с Германией. Нужно постараться сорвать одно из буржуазных лимитрофных государств и создать коридор к Германии. К моменту революции это нужно подготовить»^{783 784}. В контексте этих соображений можно рассматривать и предпочтения, отданные кандидатурам на должность помощника командующего Западным фронтом литовца И.Уборевича и на должность начальника штаба фронта эстонца А.Кука. На заседании Политбюро ЦК 1 ноября 1923 г. Л.Троцкий предложил схему командующих фронтами, начальников штабов и командармов на случай военных мероприятий⁰. Очевидно, в рамках этой схемы уже проговаривался вопрос о замене М.Тухачевского в должности командующего Западным фронтом И.Уборевичем, спустя десять дней назначенным помощником командующего Западным фронтом. По свидетельству Г.Беседовского, в силу его должностных возможностей прекрасно ориентировавшегося в этих обстоятельствах, «в Москве было твердо решено, что добровольно или силой, но Польша должна будет уступить... Для того чтобы польское правительство оказалось более податливым, решено было действовать двумя способами — кнутом и пряником. Вопрос о прянике еще не был окончательно решен, что касается кнута, то, помимо придвинутых к границе корпусов Красной Армии, было отдано распоряжение Польской коммунистической партии усилить деятельность, а военно-диверсионная организация получила приказ расширить работу»¹.

Учитывая все вышесказанное о военно-политической линии, принятой Политбюро ЦК в отношении Польши ввиду грядущего «германского Октября», можно считать, что советское политическое руководство стремилось избежать войны с Польшей, ограничив советское вооруженное вмешательство в германские дела «мирной» проводкой нескольких воинских частей и соединений через польскую территорию (при официальном или неофициальном согласии ее правительства). Либо предпринять попытку установить «коридор» в Германию силой, «явочным порядком» по территории одного из лимитрофных государств (это могла быть, скорее всего, Литва). В обстановке надвигавшейся германской революции в целях предотвращения войны между СССР и Польшей, «в связи с необходимостью разрешить вопрос о транзите через Польшу в Германию польско-советские отношения приобрели специальное значение»^{785 786 787}.

Предложения Г.Чичерина, М.Литвинова и В.Копна по вопросам советско-польских отношений в обстановке назревающей «германской революции» обсуждались на заседаниях 3, 11 и 18 октября 1923 г/ На основании принятых решений специальный советский представитель В.Копп, во второй половине октября 1923 г. отправившийся на переговоры с поляками, пытался уговорить польское правительство «предоставить свободный транзит по польским железным дорогам из Советской России в Германию»¹. Польскому руководству намекали и на то, что «возможен проход нескольких советских кавалерийских бригад в Германию через узкую полосу так называемого Виленского коридора, но что это отнюдь не явится враждебным по отношению к Польше актом»^{788 789}. Г.Беседовский пояснял, что с советской стороны было оговорено: «Убытки населению будут немедленно покрыты, а вся операция продлится не дольше трех дней. Формально поход будет самочинным актом, и ни советское, ни польское правительства не будут нести за него никакой ответственности»⁷⁹⁰. В обмен на согласие польской стороне обещали «свободу рук» в Восточной Пруссии. Иными словами, готовы были согласиться на оккупацию Восточной Пруссии польскими войсками⁷⁹¹. Как отмечалось выше, выступая на заседании Политбюро ЦК 21 августа 1923 г., К.Радек сказал, ссылаясь на Кнолля, «что единственная реальная политическая цель Польши — присоединение Восточной Пруссии»⁷⁹². Но, несмотря на предпринятые усилия, миссия В.Коппа не увенчалась успехом. Вернувшись из Польши, уже 10 ноября 1923 г. Копп докладывал о результатах своей поездки на заседании Политбюро ЦК⁷⁹³. Ставился вопрос о том, где целесообразнее использовать Тухачевского: на Западном фронте против Польши или в Германии, на «Западном фронте» против Франции.