Сталин и заговор генералов

Несомненно, однако, что «застольный» характер дружеских общений располагал к раскованности и словесным вольностям. Весьма характерно в этом отношении «признание» одного из друзей Тухачевского и завсегдатаев застолий Г.Гая. Обращаясь к Г.Ягоде, он каялся, что «совершил весьма тяжелое, ужасное преступление перед партией — тов. Сталиным: будучи выпивши, в частном разговоре с беспартийным сказал, что «надо убрать Сталина, все равно его уберут»... Перебороть окончательно влияние товарищей, влияние шушукающей среды я не мог. И вот вырвало все это по адресу вождя партии, по адресу тов. Сталина в такой гнусной форме и словах... Осознав всю глубину совершенного мною преступления, Я хочу окончательно и беспо-. воротно порвать с товарищами и средой, которые оказывали па меня влияние»¹⁰⁴³. Трудно сказать с определенностью, кого конкретно имел в виду Г.Гай под «товарищами» и «средой», однако совсем недавйо в числе таковых были М.Тухачевский, Н.Каку-рин, И.Троицкий, А.Колесинский, Ф.Каус|>ельд и др. частые посетители квартир Тухачевского, Какурина или самого Гая. И хотя вышецитированные строчки из письма Г. Гая относятся к ноябрю 1935 г. и написаны им вскоре после ареста, его пьяные рассуждения, возможно, отчасти отражают содержание бесед у Тухачевского. «Михаил Николаевич говорил, — сообщал Каку-рин на допросе в начале октября 1930 г., — что рука фанатика для развязывания правого уклона не остановится и перед покушением на жизнь самого тов. Сталина». По мнению Какурина, «говоря в качестве прогноза о фанатике, стреляющем в Сталина, Тухачевский просто вуалировал ту перспективу, над которой он сам размышлял в действительности»¹. Так это было или нет, но застольные и обычные приятельские разговоры, особенно в обстановке обострения военных и политических проблем страны в 20-е годы среди лиц, окружавших Тухачевского, бывали порой достаточно откровенными и политически заинтересованными. Сам Тухачевский в кругу близких, людей порой нарочито откровенно демонстрировал свое отношение к политической ситуации, кадровым перестановкам в военном руководстве.

Впрочем, наблюдение за поведением Тухачевского осуществлялось и вполне легально. В 1926 г. происходит ряд кадровых перестановок среди ответственных сотрудников Тухачевского по Штабу РККА. Видимо, те из них, которые фактически не выполнили своих функций секретных сотрудников ОГПУ и не дали никаких сведений о своем начальнике, были заменены на более «удобных» в этом отношении и «полезных»^{1044 1045}. 16 декабря 1926 г. начальник 2-го (Организационнно-мобилизационного) управления Штаба РККА С. Венцов-Кранц¹ был смещен со своей должности без назначения, «для особых поручений при Председателе РВС СССР». Эта формулировка часто скрывала «опальное» состояние офицера и генерала. Вместо него на освободившуюся должность был назначен Н.Ефимов^{1046 1047}. Предшествующая служба Ефимова весьма красноречиво свидетельствует о его служебных функциях не только в качестве начальника 2-го управления Штаба РККА. Ефимов с лета 1921 г. и до января 1924 г. служил в войсках ВЧК — ГПУ на ответственных должностях 2-го помощника начальника управления войск ВЧК и начальника штаба войск ГПУ. Последнюю должность он исполнял под непосредственным начальством Г.Ягоды. Именно то обстоятельство, что человек этот был не только опытным и способным работником, но также «проверенным» и «преданным», видимо, сыграло важную роль в его назначении на должность начальника Командного управления Штаба, а затем ГУРККА в январе 1924 г. Как раз в наиболее острый период политической борьбы и начавшейся «чистки» советской военной элиты. Назначение Н.Ефимова (можно сказать, «человека Ягоды») на должность начальника 2-го управления Штаба РККА в конце 1926 г. означало совершенно «легально» приставить к М.Тухачевскому «наблюдателя из ОГПУ». Не исключено, что аналогичные соображения играли роль и при замене в должности начальника Научно-уставного отдела Штаба РККА с 1 ноября 1925 г. «ветерана» 5-й армии и «креатуры» Тухачевского А.Лапина¹ на В.Меликова^{1048 1049}.

Во-вторых, по существу, сразу же после назначения Ворошилова новым Председателем РВС СССР и наркомом должностные функции Тухачевского как начальника Штаба РККА начали постепенно, но неуклонно сужаться. В компетенции начальника Штаба РККА оставалось все меньше и меньше сфер контроля, управления армейскими процессами и меньше рычагов влияния на них. Одновременно 13 ноября 1925 г. из структуры Штаба РККА были выведены Инспекторат и Управление боевой подготовки. Именно те структурные элементы, за включение которых в состав Штаба РККА Тухачевский вел острые дискуссии в 1924 г. с оппонентами, особенно с А.Егоровым. Вскоре после назначения на должность Тухачевский обнаружил и фактическое изъятие из-под его подчинения 4-го (Разведывательного) управления Штаба РККА. 31 января 1926 г. в докладе наркому Тухачевский выражал свое возмущение этим фактом.

«Я уже докладывал Вам словесно о том, что Штаб РККА работает в таких ненормальных условиях, которые делают невоз-