Сталин. Мой товарищ и наставник

Арест Сталина был серьезным ударом по нашему делу. Серьезным, но несмертельным. Мы продолжали работать и работали еще активнее, чем раньше.

До своего ареста Сталин успел сделать самое важное. Он создал революционную организацию в Батуме, открыл рабочие кружки, сплотил рабочих и поднял их на борьбу. Начало было положено. Батум присоединился к революционному движению, охватившему весь Кавказ.

Авлабарская типография

В 1902 году Тифлисская организация снова занялась устройством нелегальной типографии. Состоялось заседание Кавказского союзного комитета РСДРП, на котором присутствовал Сталин. Теперь к делу создания типографии подходили очень серьезно. Потребность в нелегальной литературе росла с каждым днем, впереди нас ждал новый этап борьбы, и типографию надо было устраивать основательно, так, чтобы полиция ее ни за что бы не обнаружила. Мы набирались опыта, и полицейские тоже его набирались. Все дворники в Тифлисе внимательно наблюдали за тем, что происходило в их домах. На заводах за порядком следила администрация и ее холуи. Доходило до смешного. Я к тому времени давно съехал от тетки, потому что продолжать жить у нее при моих делах было неудобно, и поселился на Черкезовской. В подвале нашего дома жил портной Давид, еврей. Помимо шитья Давид занимался и другими делами, которые на еврейский манер называл «гешефтом». Однажды он купил где-то по выгодной цене несколько мешков кукурузной муки для перепродажи. Спустя час после того, как в подвал к Давиду сгрузили муку, к нему нагрянула полиция и перевернула все вверх дном. Дворник увидел, как к Давиду таскают мешки, и полюбопытствовал, что в них. Те, кто таскал мешки, посоветовали дворнику заняться своими делами и не лезть в чужие. Дворник решил, что к Давиду привезли динамит, и побежал в участок. Вот до какого абсурда доходило. И такое творилось по всему городу, по всей империи.

Сталин сказал, что надо не искать подходящее помещение, а построить его с соблюдением всех правил конспирации. Частный дом на тихой улице, где-нибудь на отшибе – вот самый лучший выход. Пусть там поселится кто-то, не вызывающий подозрений у полиции, возможно даже не член партии, а кто-нибудь из сочувствующих. Обсудив предложение Сталина, товарищи его приняли и поручили это дело Михо Бочоридзе.

– Смотри, Михо, – поддевал его я, – в гору ты пошел, большим человеком стал – владельцем собственной типографии! А совсем недавно в кузне молотом махал!

Михо в молодости был кузнецом, потом выучился на бухгалтера, а теперь ему предстояло заведовать типографией.

– Да, вот так! – отвечал Михо. – А ты смотри и завидуй!

Шутки шутками, а дело надо было делать быстро. Сталин дал нам план типографии, он все продумывал до мелочей, прежде чем предложить. Одноэтажный дом, рядом – сарай, под домом в глубоком подвале – типография. Из дома хода в нее нет, полиция может хоть в прямом смысле землю носом рыть и ничего не обнаружит. Под домом – обычный подвал, тот подвал, в котором находилась вторая типография, был вторым. Войти в него можно было через сарай, в котором был устроен колодец. Заглянешь в колодец – увидишь воду. Но сверху не видно, что чуть выше уровня воды вбок отходит лаз, по которому можно было бы проникнуть в типографию. Забегая вперед, скажу, что полиция ни за что не обнаружила бы типографию, если бы не предатель.

План, который мы получили от Сталина, был готовым руководством для строительства. Позже я спросил, кто начертил план. Я думал, что это сделал какой-то инженер.

– Я начертил, – ответил Сталин. – Разве кому-то другому можно поручить такое дело?

Я удивился, оказывается, он и в инженерных науках разбирается. Да, действительно, такой план нужно было чертить только самому. Типография была законспирирована самым глубоким образом. Далеко не все члены тифлисской организации знали, что в Тифлисе находится нелегальная типография. Очень мало кто знал, по какому адресу она находится. Это были те, кто привозил бумагу, краску и забирал газеты с листовками. И только те, кто непосредственно в ней работал, знали, как можно в нее проникнуть. Жизнь научила нас строжайшей конспирации. Любая ошибка оборачивалась гибелью товарищей.

Слесарь железнодорожных мастерских Давид Ростомашвили в то время еще не вступил в партию, но помогал нам кое в каких делах и считался надежным человеком. Получилось по русской поговорке «На ловца и зверь бежит». Михо искал подходящий участок для строительства дома, а Давид пожаловался ему, что никак не может сдать принадлежавший его отцу участок земли в Авлабаре.

– Дома меня постоянно терзают – сделай что-нибудь, ведь земля стоит без дела, а за нее хорошие деньги были заплачены, – сказал Давид.

– Давай сделаем так, – предложил Михо. – Мы построим тебе дом, а ты сдашь его моей тетке Бабе. Она будет платить тебе сколько положено, и все будут довольны. Домашним скажешь, что деньги на строительство дома взял взаймы.