Сталин. Охота на «Медведя»

С приходом весны сдвинулась с мертвой точки работа Дервиша и Ольшевского по подготовке дублера агенту Денди в группе боевиков-террористов Люшкова. 17 апреля из Центра поступила долгожданная радиограмма. В ней содержалась важная зацепка на поручика Михаила Хандогу, она укрепляла уверенность Дервиша в успехе задуманной им вербовочной комбинации. Родной брат Михаила – Алексей – не только принял советскую власть, но и активно ее защищал сначала на Южном фронте – участвовал в штурме Перекопа, а затем воевал против белополяков на Западном фронте. Закончив службу в должности заместителя командира бригады, он не потерялся в гражданской жизни и в настоящее время работал начальником грузового порта в городе Сухуми.

Письмо-обращение Алексея к брату – Михаилу, доставленное позже курьером Центра, должно было стать весомым аргументом в будущей его вербовке. Глубоко личное и эмоциональное, оно вряд ли могло оставить равнодушным поручика. Алексей обращался к трогательным детским и юношеским воспоминаниям, ярко и убедительно описывал те грандиозные изменения, что произошли в жизни СССР и предлагал брату порвать с ненавистниками советской власти и перейти на ее сторону. Еще одним важным побудительным мотивом к сотрудничеству для будущего агента являлись гарантии Центра. Ему было обещано прощение за участие в войне на стороне армии адмирала Колчака и в вылазках бандформирований атамана Семенова на советскую территорию. Помимо письма брата и гарантий Центра в качестве еще одного и существенного фактора, который Дервиш намеривался использовать при склонении Михаила Хандоги к сотрудничеству, была его глубокая привязанность к сыну.

Теперь, когда на руках Дервиша имелись письмо Алексея Хандоги и санкция Центра на проведение вербовки, он приступил к разработке ее плана. Отправным его пунктом, являлся выход на прямой контакт с поручиком. И здесь мнения Дервиша и Ольшевского сошлись на том, что наилучшим вариантом могло стать «случайное» знакомство в бильярдной Хромых. Будучи страстным игроком, Хандога, как только у него появлялась возможность выбраться за забор лагеря, где жила и готовилась к теракту группа Люшкова, первым делом отправлялся не домой, а в бильярдную. Там, по замыслу Дервиша, предстояло установить с ним контакт, и это должен был сделать Ольшевский. Виртуозная игра Павла, как они полагали, не могла не привлечь к нему внимания Хандоги и должна была стать основой для знакомства. Саму вербовку планировалось проводить по уже опробованной схеме, она пока не давала сбоев и исключала засветку резидентуры. После того как были доработаны последние детали плана, Ольшевскому и Дервишу оставалось запастись терпением и ждать подходящего случая. Вскоре он представился.

28 апреля, поздним вечером, когда выпала очередь Павла дежурить в бильярдной, в ней появился Хандога. Он был навеселе, и это облегчило задачу Павла. Его совет запустить «свояка» по «рыжему» в дальнюю левую лузу не остался без внимания Хандоги. Закончив свою партию, он перешел к столу, за которым играл Павел. И здесь сработала заготовка Дервиша. Мастерство Ольшевского произвело впечатление на Хандогу, он предложил Павлу сыграть партию. Тот охотно принял и уступил право первого удара. Хандога снисходительно посмотрел на самоуверенного «юношу» и переуступил ему. Павел не ударил лицом в грязь и ловко закрутил биток о пирамиду в правую лузу, следующие два шара положил в центральные. Дальнейшая игра шла с переменным успехом, последний шар остался за Павлом. Хандога завелся, и они сыграли еще три партии, последняя осталась за ним. Довольный собой и игрой он пригласил Павла в ресторан «Тройка». Предложение было принято.

Из бильярдной они вышли почти друзьями. К этому времени погода испортилась окончательно, начал накрапывать дождь. Но им повезло, на стоянке терпеливо дожидались денежного клиента таксист и извозчик. Хандога направился к машине и открыл дверцу. В ней царило сонное царство: водитель клевал носом за рулем, а на заднем сиденье похрапывал его приятель.

– Рота, подъем! Спать надо дома, а не… – Хандога не успел закончить фразы и понять, что происходит, как оказался на заднем сидении.

Вслед за ним в машину втиснулся Павел и, ткнув Хандоге пистолетом в бок, предупредил:

– Не дергайся, Миша, если жить хочешь!

Хандога судорожно зашарил рукой под пиджаком и пытался вытащить из кобуры пистолет. Сергей Крылов, обеспечивавший в резидентуре силовое прикрытие боевых акций, опередил его. Поставленный удар по печени согнул Хандогу в три погибели, и его пистолет оказался в руках Сергея. Через мгновение о происшествии у бильярдной напоминало лишь сизое облачко выхлопных газов.

– Глаза завяжите! – потребовал Дервиш и прибавил скорость.

Сергей достал из кармана холщевый мешок и набросил на голову Хандоги. Тот не сопротивлялся и, отдышавшись, просипел:

– Вы кто? Куда везете?

– На кудыкину гору! – отрезал Сергей и пригрозил: – Не вздумай рыпаться! Я цацкаться не стану!

Хандога окончательно пришел в себя и, ткнув локтем Ольшевского в бок, прошипел:

– Ну и сволочь же ты, Пашка!