Сталин. После войны. Книга 2. 1949–1953

Сталин делает попытку подчинить Тито своему влиянию (и обаянию) и решить проблему раз и навсегда. Тем более что авторитет Сталина после Второй мировой войны оказался на недосягаемой высоте. Как коммунист, как патриот своей страны Тито обязан был понять, что Сталин лучше него разбирается в хитросплетениях мировой политики. Значит, надо научиться подчинять свои интересы более широким интересам активно формирующейся зоны влияния СССР – России, которая в тот период базировалась на идеях построения социализма. Забегая вперед, скажем, что именно этого понять Тито так и не смог. Сталин же переоценил свой вес и влияние на главу Югославии лично и на общую массу югославских коммунистов. Он полагал, что если поставить вопрос принципиально, пригрозить разрывом, то Тито не рискнет на него пойти, и если он выступит против Москвы и вождя народов, его сметут свои же товарищи. Эта стратегия не сработала – Тито не только пошел на конфликт, но и развязал репрессии против десятков тысяч югославских коммунистов, которые выберут сторону Москвы.

9 сентября 1945 года И. Б. Тито был в числе первых иностранцев награжден орденом «Победа»[137], что должно было продемонстрировать уважение со стороны Москвы. 29 ноября 1945 года провозглашается Федеративная Народная Республика Югославия, а 22 декабря 1945 года ФНРЮ признают Лондон и Вашингтон. На этом фоне 27 мая 1946 года Тито снова прилетает в Москву.

Пожимая руки членам югославской делегации, Сталин повернулся к Молотову и сказал:

– Вячеслав Михайлович, посмотри, какие красивые, сильные люди, сильный народ![138]

Во время беседы глава СССР обещал помочь с кредитом и предложил для этого создание смешанных советско-югославских обществ.

– Не придется ли допустить в экономику Югославии и другие державы? – спросил Сталин[139].

На это Тито ответил, что если бы Америка согласилась на предоставление займа, то это было бы связано с требованиями политических уступок со стороны Югославии. Поэтому он хотел бы получить помощь от СССР. После чего подчеркнул, что югославское правительство не намерено допускать в свою экономику капитал других держав.

Далее Сталин перешел к обсуждению идеи Тито о включении Албании в состав Югославии. Отметим, что в принципе глава Кремля был не против поглощения Албании Югославией – его беспокоила форма такого слияния. Сталин предлагал Федерацию, то есть равный союз. В эту Федерацию можно включить и Болгарию.

Думаю, не надо пояснять, какое сильное просоветское государство могло появиться на Балканах, будучи образованным из Югославии, Албании и Болгарии. И смысл этого не только в укрупнении и усилении, но и в устранении той роли «пороховой бочки Европы», которую Балканы играли и продолжают играть в европейской и мировой политике.

– С Федерацией ничего не выйдет, – ответил Тито, «как бы» забыв, что полгода назад сам провозгласил Югославию Федеративной Народной Республикой.

– Это нужно сделать – говорит Сталин – Этого бояться не нужно. На первых порах можно ограничиться пактом о дружбе и взаимной помощи, а по существу делать нужно больше.

– А какой у вас план на вечер? – спросил Сталин по окончании встречи.

– У нас нет плана, – ответил Тито.

– Правительство, а государственного плана не имеет, – улыбнулся Сталин[140].

И пригласил югославскую делегацию поехать к нему на дачу. Ужин, беседа и тосты продолжались до пяти утра. Ближе к концу Сталин встал, пошел к патефону, который стоял в углу, и начал заводить пластинку за пластинкой. В основном это были русские народные песни.

Потом он посмотрел на Тито и сказал:

– Тито должен беречься, чтобы с ним ничего не случилось. Так как я долго не проживу, а он останется для Европы… Черчилль мне рассказывал о Тито, – продолжил Сталин, – говорил, что Тито – хороший человек, а я ответил Черчиллю: «Мне это неизвестно, но если вы говорите, значит, так оно и есть. Постараюсь и я узнать Тито».

В одной этой фразе Сталин сумел обрисовать тщеславному Тито перспективу стать главой всего «социалистического лагеря» в Европе и намекнуть, что похвала англичан его компрометирует и ему надо себя зарекомендовать надежным союзником СССР [141].

Каждое слово, сказанное Сталиным в этой сцене, не было случайным. Как и каждое действие. Рассказав, как он обсуждал Тито с британским премьером, Сталин предложил ему выпить на брудершафт. Они чокнулись, выпили и обнялись. После чего глава СССР подхватил Тито под мышки и три раза приподнял его.

– Сила у меня еще есть! – усмехнулся Сталин, после чего выпил на брудершафт со всеми членами югославской делегации. Слова эти звучали и безобидной шуткой, но в то же время несли и оттенок предупреждения. Дело в том, что за месяц до визита Тито в СССР из рядов ЦК Компартии Югославии был удален один из наиболее твердых сторонников следования во всем политике Сталина А. Хебранг. Понимая все сложность ситуации, нельзя не поразиться, как много смыслов и сигналов вложил Сталин в короткие реплики и действия, занявшие всего несколько минут.