Сталин. После войны. Книга 2. 1949–1953

«Короче говоря. Вы хотите знать, влияют ли классы на язык, вносят ли они в язык свои специфические слова и выражения, бывают ли случаи, чтобы люди придавали одним и тем же словам и выражениям различное смысловое значение в зависимости от классовой принадлежности? Да, классы влияют на язык, вносят в язык свои специфические слова и выражения и иногда по-разному понимают одни и те же слова и выражения. Это не подлежит сомнению. Из этого, однако, не следует, что специфические слова и выражения, равно как различие в семантике, могут иметь серьезное значение для развития единого общенародного языка, что они способны ослабить его значение или изменить его характер… Специфические слова и выражения, имеющие классовый оттенок, используются в речи не по правилам какой-либо «классовой» грамматики, которой не существует в природе, а по правилам грамматики существующего общенародного языка. Стало быть, наличие специфических слов и выражений и факты различия в семантике языка не опровергают, а, наоборот, подтверждают наличие и необходимость единого общенародного языка»[192].

Думаю, что не будет сильным преувеличением сказать, что Сталин в большой степени спас русский язык! Примеры переделки календаря дала Французская революция. Почему пример глобальной переделки языка и попытки создания «языка коммунистического общества» не мог дать СССР?

Но помимо спасения русского языка, в возникшей дискуссии Сталин делает важнейшие заявления, он делает то, что после него не решался делать ни один глава СССР. Он пишет о том, что марксизм не есть сборник ответов на все возможные вопросы. Это не раз и навсегда сказанные «откровения», жизнь вносит коррективы, в идеологии тоже можно менять устаревшие формулы и понятия. В своей третьей статье, в ответе А. Холопову, Сталин требует отказаться от отношения к марксизму как застывшей догме: «Марксизм, как наука, не может стоять на одном месте, – он развивается и совершенствуется. В своем развитии марксизм не может не обогащаться новым опытом, новыми знаниями, – следовательно, отдельные его формулы и выводы не могут не изменяться с течением времени, не могут не заменяться новыми формулами и выводами, соответствующими новым историческим задачам. Марксизм не признает неизменных выводов и формул, обязательных для всех эпох и периодов. Марксизм является врагом всякого догматизма»[193].

В сталинском СССР были свободные дискуссии, но вопросы в нем решались быстро. По итогам языковой дискуссии через 11 дней после первой статьи Сталина в Советском Союзе появился журнал «Вопросы языкознания», который был создан на основании решения Президиума Академии наук СССР. Можно смело утверждать, что идея выпуска журнала была сталинской[194]. Его первый номер в феврале 1952 года открывался большой редакционной статьей «Задачи советского языкознания в свете трудов И. В. Сталина и журнал «Вопросы языкознания».

Сколько раз Сталин был за границей

И действительно, сколько? Вообще, все поездки товарища Сталина за рубеж можно четко поделить на две части: будучи молодым профессиональным революционером, он ездил туда по «революционным делам». Став главой государства, Иосиф Виссарионович покидал пределы Родины только по делам самой Родины. То есть – на дипломатические переговоры. Причем делал это он крайне неохотно.

Перемен произошло с тех пор столько, что даже посчитать поездки Сталина – дело непростое. И не потому, что их было много, а потому, что непонятно, как определить понятие «заграница». Ведь впервые Сталин побывал за сегодняшней границей России в декабре 1905 года, посетив финский город Тампере. Но в те времена это был город Российской империи под названием Таммерфорс, и даже несмотря на особую форму управления Финляндией в то время, заграницей ее назвать сложно. Между тем именно здесь, будучи делегатом I конференции РСДРП, 24-летний Сталин познакомился с В. И. Лениным.

Однако одно можно утверждать смело: каждый визит будущего вождя народов за границу оставлял «следы» – в виде статей и выступлений. Так, выступая в 1924 году перед курсантами, Сталин рассказал о своем первом впечатлении от Владимира Ильича.

«Впервые я встретился с Лениным в декабре 1905 года на конференции большевиков в Таммерфорсе (в Финляндии). Я надеялся увидеть горного орла нашей партии, великого человека, великого не только политически, но, если угодно, и физически, ибо Ленин рисовался в моём воображении в виде великана, статного и представительного. Каково же было мое разочарование, когда я увидел самого обыкновенного человека, ниже среднего роста, ничем, буквально ничем не отличающегося от обыкновенных смертных»[195].

Через полгода после посещения тогдашней Финляндии Сталин продолжает изучение Скандинавии: в апреле 1906 года он участвовал в IV съезде РСДРП в Стокгольме, будучи делегатом от Тифлиса, то есть Тбилиси. В столице Швеции молодой Коба произнес целых две короткие речи, вошедшие позже в сталинское собрание сочинений: «О пересмотре аграрной программы» и «О текущем моменте»[196].