Сталин. Разгадка Сфинкса

Провозгласив в стране экономическую свободу, вождь сохранял политический диктат. Видимо тогда мало кто отчетливо представлял, что это решение быстро приведет к совершенно другой экономической системе — реставрации частного капитала, денежному рыночному обращению, денационализации многих предприятий, а, таким образом, существенному сужению, подобно шагреневой коже, социалистического или государственного сектора экономики.

Подробности карьеры в «окаянные дни»

Назначение Кобы главным добытчиком продовольствия на юге «расхристанной» державы произошло при довольно примечательных обстоятельствах. С одной стороны, свидетельствовавших о катастрофической нехватке в среде большевистской верхушки умелых и дельных руководителей, а также просто лиц, обладавших пробивными и организаторскими способностями. С другой — явно недостаточной подготовленности Ленина выполнять функции главы правительства.

28 мая Ильич написал послание А.Г. Шляпникову с настоятельной просьбой «поехать на Кубань, чтобы помочь выкачать оттуда хлеб». Он мотивировал его командировку, с оставлением в должности наркома труда, довольно вескими аргументами: «ЦК постановил переправить максимум партийных сил в продовольствие. Ибо мы явно погибнем и погубим всю революцию, если не победим голода в ближайшие месяцы». В тот же день нарком продовольствия А.Д. Цюрупа обменялся записками с Лениным по решению вопроса «об использовании армии для борьбы для взятия хлеба». Предсовнаркома ответил, в том числе, что отписал «Шляпникову, чтобы он ехал на Кубань». Полагая вопрос с ним решенным, Ленин также рекомендовал немедленно назначить Шляпникова главным представителем «от СНК».

У Цюрупы, ранее переговорившего с Кобой, как нарком с наркомом, по-свойски, оказалось другое мнение: «Сталин согласен ехать на Северный Кавказ. Посылайте его. Он знает местные условия. С ним и Шляпникову будет хорошо». На контрпредложение Цюрупы Ленин отреагировал мгновенно и резюмировал: «Я согласен вполне. Проводите обоих сегодня».

Однако Ильич излишне торопился. На такое ответственнейшее мероприятию нельзя было ехать, не подготовившись должным образом. Что Коба и сделал, выехав ровно через неделю раньше его «хорошего знакомого» Шляпникова.

Пути их уже пересеклись однажды в марте 17 года, когда Коба вытеснил Шляпникова, как более молодого, с формального поста главного партийного руководителя в Петрограде, в отсутствие Ленина. Шляпникову представилась прекрасная возможность взять реванш у Сталина в деле заготовок продовольствия и не только в нем одном. Шанс, которым он не сумел воспользоваться и не хотел, очевидно. Так как Сталин уже в полную мощь орудовал в Царицыне, а Шляпников все еще медлил с выездом. Он не торопился не зря, поскольку затем надолго застрял в Астрахани и, несмотря на всевозможные ухищрения, не мог оттуда выбраться.

6 июня Сталин прибыл в Царицын специальным поездом в сопровождении отряда красноармейцев. Только оттуда можно было организовать доставку хлеба с Северного Кавказа, единственной в то время житницы Советов. Сталин прибыл, имея на руках мандат общего руководителя продовольственного дела на юге России с чрезвычайными правами. Все должностные лица, прямо или косвенно имевшие отношение к обеспечению успеха поставленной перед ним миссии, обязывались исполнять приказы Сталина.

Распоряжался свежеиспеченный начпрод юга республики со свойственной ему целенаправленностью и результативностью. 7 июня Сталин телеграфирует Ленину об экстренных мерах, принятых им для ускорения отправки хлеба в Москву и Петроград, изысканию и налаживанию транспорта, наведению «революционного порядка в Царицыне». В конце июня он докладывает Ленину об отправке на север большого количества хлеба. Попутно Коба уделяет большое внимание положению Царицына — важнейшего стратегического форпоста юга России. Он отлично понимает, насколько важное значение имеет в данное время город в качестве ключевого узла транспорта и коммуникаций. Сталин быстро оценивает ситуацию, сложившуюся не только близ Царицына, но далеко южнее и восточнее, вплоть до Кавказа и Туркестана.

Со стороны Придонья возникла реальная опасность захвата Царицына казачьими войсками под руководством Краснова, нарушившего устное обязательство не выступать против большевиков. Для отражения неминуемого нападения в городе спешно формировались вооруженные силы преимущественно из партизанских соединений. Костяк 10-й красной армии составила группировка войск, приведенная с Украины старым знакомым Сталина, Ворошиловым, переквалицировавшимся из слесаря в командармы.