Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны

С именем Бога и плечом к плечу с Бесноватым фюрером генерал Антонеску начинает свой Великий поход — поход против «большевизма» и против «деградирующих рас». С именем Бога «Красная собака» Антонеску начинает свой «Поход на уничтожение».

После «внезапного» нападения прошло 9 часов 10 минут. 22 июня 1941. 12 ч 25 мин. Москва

«Наше дело правое!»

Девять долгих часов идет война. Германские войска уже на десятки километров продвинулись вглубь советской территории, неся повсюду разрушения и смерть. Все радиостанции мира кричат, трубят о нападении гитлеровской Германии на большевистскую Россию. А по московскому радио, как обычно, передают урок гимнастики, вести с полей, результаты экзаменов в школах.

Вспоминает Валентин Бережков: «В 6 часов утра по московскому времени мы включили приемник, ожидая, что скажет Москва. Но все наши станции передали сперва урок гимнастики, затем „Пионерскую зорьку“ и, наконец, последние известия, начинавшиеся, как обычно, вестями с полей и сообщениями о достижениях передовиков труда.

С тревогой думалось: неужели в Москве не знают, что уже несколько часов как началась война?..»

С передачей правительственного заявления о «внезапном» нападении Германии в Москве явно не спешили. Прежде всего, если нападение было, действительно, «внезапным», как хотел представить это миру Сталин, то для руководства Кремля следовало находиться «в шоке», а не мчаться на радио с хорошо отредактированным текстом официального «заявления правительства». Ну а, кроме того, прежде чем выступить с заявлением, необходимо было услышать, какую версию выдвигает Гитлер, узнать, какова реакция мировой общественности на «внезапное» нападение Германии, кого обвиняют в развязывании войны.

Задержку передачи заявления советского правительства обычно объясняют тем, что Сталин в эти первые часы после «внезапного» нападения «растерялся», «потерял дар речи» и из-за отсутствия связи с фронтами не мог оценить происходящее! Но факты говорят о другом. В эти первые часы войны Сталин был собран, как никогда. А что касается отсутствия связи с фронтами, то вождя в это время гораздо больше, чем положение на фронтах, интересовали как раз политические последствия «внезапного» нападения.

ИЗ БЕСЕДЫ ФЕЛИКСА ЧУЕВА С ВЯЧЕСЛАВОМ МОЛОТОВЫМ

Чуев: Пишут, что в первые дни войны он [Сталин] растерялся, дар речи потерял.

Молотов: Растерялся — нельзя сказать, переживал — да, но не показывал наружу. Свои трудности у Сталина были, безусловно.

Что не переживал — нелепо. Но его изображают не таким, каким он был, — как кающегося грешника его изображают! Ну, это абсурд, конечно. Все эти дни и ночи он, как всегда, работал, некогда было ему теряться или дар речи терять.

Сталин и в это утро, как всегда, работал. Так и не добившись от Риббентропа или Шуленберга желаемого ему официального объявления войны, он принялся за подготовку своей второй Исторической Директивы.

Не «заставив Гитлера признать себя агрессором», Сталин дает ему время «проявить себя агрессором».

Основная задача «ДИРЕКТИВЫ № 2» не отразить нападение врага, а убедить весь мир в том, что Гитлер — агрессор. И поэтому ключевая фраза директивы — «наземным войскам границу не переходить».

И поэтому «ДИРЕКТИВА № 2» поступит в войска только через 6 часов после «внезапного» нападения, после 10 часов утра, а к 10 часам утра на советской территории уже будет больше чем достаточно доказательств гитлеровской агрессии.

В 8 часов 30 минут утра Тимошенко и Жуков покидают кабинет Сталина и везут «ДИРЕКТИВУ № 2», уже потерявшую своевременность и действенность, в Генеральный штаб. А в 8 часов 40-минут в кабинет Сталина входят руководители Коминтерна Димитров и Мануильский.