Сталинград

Из «котла» транспортные самолеты эвакуировали раненых и увозили почту, а в окруженную группировку везли грузы. Но не только их. В Сталинград прибывали офицеры связи и другие специалисты, а также возвращались солдаты и офицеры, отбывшие в отпуск до того, как кольцо вокруг 6-й армии полностью сомкнулось. Из-за того что в Германии мало кто знал об истинном положении дел на Волге, многие из них до тех пор, пока поезд не прибывал в Харьков, понятия не имели о том, что произошло в их отсутствие. Адъютант Манштейна Александр Штальберг рассказывал, что Готфрид фон Бисмарк – кузен его жены, которому незадолго до этого исполнился 21 год, 2 января прибыл в штаб группы армий «Дон» после рождественского отпуска, проведенного дома, у родных в Померании. Молодой офицер получил приказ вернуться в свою 76-ю пехотную дивизию, находившуюся в «котле». Штальберг и сам Манштейн открыто восхищались тем, что молодой человек, верный традициям прусского офицерства, возвращается в бой, хотя сражение уже проиграно, однако сам Бисмарк сказал обо всем этом намного проще: «Я солдат. Я получил приказ и обязан его выполнить».[814]

Генерал Хубе вернулся в «котел» 9 января, накануне советского наступления. Он передал Паулюсу и Шмидту, что Гитлер не допускает возможности поражения под Сталинградом и ничего не хочет об этом слышать. Он в первую же минуту прервал доклад Хубе о положении дел в окруженной группировке. Пытаться убедить фюрера в том, что можно предпринять вторую попытку прорвать кольцо, было бесполезно.

Некоторые офицеры Хубе сочли, что их генерал позволил увлечь себя беспочвенным оптимизмом, и были угнетены этим. Да, фюрер – гений ораторского искусства, но нужно же смотреть правде в глаза! «Я глубоко разочарован тем, – писал начальник разведки корпуса Хубе князь цу Дона-Шлобиттен, – что такому мужественному и честному солдату можно было внушить подобные мысли».[815] Впрочем, другие источники утверждают, что Хубе осмелился даже «посоветовать Гитлеру закончить войну»,[816] и, когда в следующем году генерал погиб в авиакатастрофе, пошли слухи, будто фюрер не простил ему этого совета. Скорее всего, правы были и те и другие. Перед вылетом в «котел» Хубе встретился в штабе группы армий «Дон» с ее командующим, и впоследствии Манштейн говорил, что генерал явно находился под впечатлением уверенных заявлений Гитлера, но тогда фельдмаршал не мог знать, что Хубе осмелился предложить фюреру передать верховное командование кому-нибудь из военачальников, чтобы снять с себя личную ответственность за гибель 6-й армии.

К Хубе у фюрера было особое отношение. Пожалуй, он являлся одним из его любимых военачальников, однако убежденность старого вояки в том, что окруженная группировка под Сталинградом обречена, в полной мере подтвердила подозрения Гитлера, считавшего, что все его генералы заражены пессимизмом. Паулюс это тоже понял. Он пришел к выводу, что только снискавший славу в боях молодой офицер, соответствующий романтическим представлениям Гитлера о настоящем – бесстрашном и благородном – арийце, способен убедить его выслушать правду.

Кандидат на эту роль у Паулюса был: капитан Винрих Бер. Его черная форма танкиста и Рыцарский крест должны произвести на фюрера нужное впечатление. Кроме того, Бер являлся одним из самых осведомленных офицеров в штабе 6-й армии – он отвечал не только за внесение изменений в оперативную карту, но и за все факты и цифры в донесениях.

О выпавшей на его долю миссии Бер узнал в самый последний момент, утром 12 января, через два дня после начала советского наступления. У него даже не было времени забрать у товарищей письма домой. Упаковав в свои личные вещи боевой журнал 6-й армии, капитан поспешил в «Питомник». По взлетно-посадочной полосе вели огонь тяжелые минометы и артиллерия. Пока Бер бежал к «Хейнкелю-111», загруженному ранеными, солдатам полевой жандармерии, вооруженным автоматами, приходилось сдерживать толпу из сотен человек, которые тоже стремились добежать или даже доползти до самолета.

Перелет до Таганрога занял полтора часа. К удивлению Бера, на берегу Азовского моря оказалось даже еще холоднее, чем в Сталинграде. На аэродроме его уже ждала машина. Капитана отвезли в штаб Манштейна. Фельдмаршал собрал своих офицеров и попросил Бера рассказать о сложившейся в Сталинграде ситуации. Капитан не упустил ничего. Страшные потери в живой силе и технике, похожие на скелеты солдаты, раненые, лежащие в ожидании эвакуации на снегу, острая нехватка продовольствия, горючего и боеприпасов… Голод, голод, голод. Когда он закончил, Манштейн сказал: «Опишите фюреру все так, как описали нам».[817] На следующий день Винрих Бер должен был вылететь в Растенбург. Гитлер его ждал.