Сталинград. Крах операции "Блау"

Когда 23 декабря солдаты 6-й армии с надеждой ожидали своих освободителей, с севера к станице Морозовская и её аэродрому в 150 км к западу от Сталинграда приближались передовые танковые подразделения противника. От аэродрома зависело все снабжение окруженных войск. Таким образом, надвигалась катастрофа. Армейская группа Холлидта, сражавшаяся на Чире, осталась без флангового прикрытия.

В этой ситуации Манштейну ничего другого не оставалось, как отдать приказ Готу бросить одну из своих танковых дивизий немедленно на Чир в его нижнем течении, чтобы сковать ещё один прорыв русских. Гот действовал без промедлений и выделил для выполнения этого приказа, имевшего решающее значение, самые мощные и боеспособные свои силы.

В разгар боев на подступах к Сталинграду в 6-ю танковую дивизию поступил приказ на выступление. Для Гота с его двумя дивизиями, измотанными в боях, было невозможно продолжать наступательные действия в направлении Сталинграда. Под натиском 2-й советской гвардейской армии он даже вынужден был отойти за Аксай. Это случилось в сочельник.

Фельдмаршал Манштейн был весьма озабочен. Он срочно отправил в ставку фюрера донесение по телетайпу, в котором буквально заклинал:

«Развитие событий на левом фланге группы армий делает необходимым скорейшую переброску сил туда. Эта мера означает отказ от действий по деблокаде 6-й армии на продолжительное время, и это также означает, что и снабжение её должно быть обеспечено на такое же время. По мнению Рихтгофена, в среднем в сутки можно доставлять лишь 200 тонн грузов. Если снабжение 6-й армии по воздуху не будет обеспечено в достаточных объемах, то остается на левом фланге группы армии добиться разрешения на скорейший прорыв 6-й армии из окружения, считаясь с фактором большого риска. Риск этот, учитывая состояние армии, очевиден».

Сухим штабным языком этим сказано все, что можно было бы сказать. После прорыва русских на Дону и на Чире 6-я армия должна вырываться из кольца, иначе ей конец!

В ставке Манштейна в Новочеркасске с напряжением ожидали ответа. Он поступил от Цейтцлера по телетайпу: фюрер разрешил отвод сил из состава армейской группы Гота к Чиру, но он приказывает Готу стоять на исходных позициях в готовности как можно скорее по ситуации начать деблокирующее наступление.

Это был оптимизм в вынужденной ситуации, поскольку Гитлер имел сильный аргумент против разрешения на «Удар грома»: «У Паулюса ведь нет горючего, достаточного для прорыва и соединения с Готом», — тезис, опиравшийся на донесение штаба 6-й армии о том, что танки имеют запас горючего для боевых действий на отрезке не более 20 км. Это донесение неоднократно подвергалось сомнению, в противовес чему Шмидт указывает на осуществленные им строгие проверки в целях изъятия припрятанных нелегальных запасов бензина, а Паулюс позднее аргументировал тем, что армия в своих действиях, от которых зависит погибнуть или спастись, не могла рассчитывать на использование наличных нелегально припрятанных запасов горючего.

Исходя из этой сложившейся ситуации, Манштейн во второй половине дня 23 декабря приказал ещё раз соединить его с Паулюсом и попросил его выяснить, возможно ли все-таки реализовать «Удар грома», если не останется другого выбора.

Паулюс задал вопрос: «Этот разговор дает мне полномочия начать «Удар грома»?»

Манштейн: «Сегодня я ещё не имею права дать его, надеюсь, что завтра это выяснится, и решение будет принято». Фельдмаршал добавил: «Неясным моментом остается: верите ли вы, что армия сможет пробиться до соединения с Готом, если на длительный срок не удастся обеспечить снабжение?»

Паулюс: «Ничего другого не остается».

Манштейн: «Сколько вам нужно горючего?»

Паулюс: «Тысячу кубометров».

Тысяча кубометров означает 1000 тонн. Почему вопреки всей рискованности и всем опасениям Паулюс все-таки не начал своих действий? Почему он не приступил к выполнению приказа «Зимняя гроза»? Невзирая на запасы горючего и продовольствия? Ведь на карту было поставлено существование армии?!

Фельдмаршал фон Манштейн в своих мемуарах показывает ту ответственность, которая возлагалась на Паулюса этим приказом: три дивизии в юго-западном секторе котла, там, где должен был осуществляться прорыв, частично были вовлечены в оборонительные бои. Мог ли он взять на себя риск начинать атаку частями только этих двух дивизий против плотного кольца? Дали бы вообще русские ему шанс своими наступательными действиями? Смог бы он удерживать другие участки до тех пор, пока штаб группы армий не разрешил бы ему начать «Удар грома» и дал бы тем самым свободу действий в отношении общего прорыва? Хватило бы горючего для танков, чтобы в случае неудачи «Зимней грозы» отвести ударную группу назад? Что стало бы с 6000 раненых и больных?

И что бы произошло, если бы прорыв армии не удался и её соединения были уничтожены? Высвободившиеся в этом случае советские армии, образующие кольцо окружения, обрушили бы тогда весь Кавказский фронт с его 1 000 000 солдат и офицеров.