Сталинград. Крах операции "Блау"

Погода не подчинялась приказам. Плотные туманы и метели многократно затрудняли либо взлет, либо приземление в котле. На временных импровизированных аэродромах, удаленных от Сталинграда, не было систем обогрева самолетов в условиях 40-градусных холодов, обеспечивавших безопасный взлет; к этому следует прибавить плотный огонь русской ПВО и массированное применение истребителей против транспортных самолетов, не имевших бортового вооружения, так что «Юнкерсы» могли выполнять полеты только по ночам. Таким образом, не было ни одного дня, когда бы в котел доставлялось более 100 тонн. Тем не менее доклад генерала Хубе возымел действие. Квинтэссенцией его было то, что 6-й армии предписывалось держаться согласно точке зрения Гитлера и Главного командования сухопутных войск, в случае необходимости сузить район котла вплоть до периметра городской черты Сталинграда для обеспечения возможности отхода группы армий «Кавказ», а затем предпринять новое деблокирующее наступление с запада. Это был бег наперегонки со временем.

Ход мыслей Хубе совпадал с тем, что докладывал майор Генерального штаба фон Белов, начальник оперативного отдела штаба 71-й пехотной дивизии.

Белов, позднее служивший в офицерском звании также в Бундесвере, в сентябре 1942 года заболел в Сталинграде, был эвакуирован самолетом в Германию и после излечения вместе с Хубе 9 января возвратился в окруженные войска.

Перед возвращением туда Белов был в штабе Главного командования сухопутных войск. Его расспрашивали во всех подробностях о возможности деблокирующего наступления с запада через Дон у Калача: как начальник оперативного отдела генерал-майор Хойзингер, так и начальник Генштаба Цейтцлер. У Белова сложилось впечатление, что в штабе Главного командования сухопутных войск положение 6-й армии оценивалось пока ещё оптимистично и они благоприятно оценивали шансы нового деблокирующего наступления. Генерал Цейтцлер распрощался с майором со словами: «В Сталинградском котле достаточно офицеров с опытом генштабистов. Если же я не прикажу вам лететь, то это будет означать, что их уже сдали».

Разве с военной точки зрения не очевидно и не понятно, что Паулюс по причине стесненного стратегического положения при тех проблесках надежды отклонил 9 января предложение Советов о капитуляции? Тезис о том, что Паулюс ещё ничего не зная, отклоняя это предложение, о докладе Хубе и Белова, опровергает Артур Шмидт, указывая на то, что Хубе доложил 9 января в первой половине дня, а Паулюс, посовещавшись со своими генералами, отклонил вечером 9 января упомянутое предложение.

В окруженных войсках готовность сопротивляться ещё не была сломлена. Офицеры и солдаты верили в то, что «мы должны держаться и мы сможем это сделать, если будем обеспечены необходимым», — это можно прочесть в письме капитана Белова от 11 января 1943 года. Можно также прочесть донесения тех дней о том, что русские разведывательные дозоры, состоявшие из говорящих по-немецки солдат, одетых в немецкую форму, появлялись перед фронтом окруженных войск.

Подразделения контрпропаганды 6-й армии вместе со своим штабом пытались противодействовать тактике психологического изматывания. Выпускались окопные газеты, чтобы свести на нет весьма умело составленные пропагандистские лозунги, авторами которых были немецкие эмигранты-коммунисты и перебежчики.

8. Гибель

Завершающее советское наступление — На аэродроме «Питомник» — Конец южного котла — Паулюс сдается в плен — Штреккер продолжает сражаться — Последний полет над городом — Последний хлеб для Сталинграда

Как обещал Рокоссовский в своих листовках. 10 января, спустя 24 часа после отклонения предложения о капитуляции, началось масштабное наступление против окруженных в котле войск. «Вступлением» к нему стала 55-минутная артподготовка из 7000 стволов. Затем пехота пошла на штурм. Пять советских армий против всех участков обороны котла. То, что произошло затем, современной исторической науке известно лишь на примерах двух армий — советской и немецкой.

Отрезанные от всех коммуникаций, голодные, мучимые морозом, плохо вооруженные солдаты бились с превосходящими силами противника с такой отчаянной храбростью, примеров которой немного в истории войн. Подобное было ранее в Волховском котле, когда в нем сражалась окруженная нашими войсками 2-я русская ударная армия. Беспощадными, как и всякие сражения в заснеженных волховских лесах, были и последние бои за Сталинград. Только роли поменялись.

Неизменными остались страдания, лишения, храбрость.